Судя по тексту, который выдавал балагур,праздник вступил в стадию апогея. В самом начале вечеринки сотрудников смущаетначальство, которое раз в году братается с подчиненными, но потом оно деликатноудаляется, и начинается истинное веселье. Вот и сейчас мужики сняли пиджаки игалстуки, у большинства женщин растрепались прически и потек макияж.

– А теперь интервью с Владимиром Буйновым, –закричал ведущий.

– О-о-о! – заорали гуляки.

– Тишина, пожалуйста, замолчите, – призывалведущий, – иначе не услышите.

Народ притих.

– Я спрашиваю, а Буйнов отвечает, – сказалконферансье. – Володя, кого из коллег ты больше любишь? В смысле, женщин. Ну,не молчи, давай, отвечай честно.

– Марию Сергеевну из столовой, – донесся издинамика в углу холла приятный тенор.

Народ попадал от смеха.

– Спокойно, господа, – поднял рукимассовик-затейник, – мы только начали. Эй, Володя?

– Я здесь, – сообщил усилитель, – ждувопросов.

– А твой любимый мужчина?

– Иван Петрович из техотдела, – после короткойпаузы заявил все тот же тенорок. – Я его обожаю! Он такой сладкий, воздушный, вособенности, когда со сметаной!

Люди взвыли от хохота. К подпрыгивающему отэнтузиазма ведущему подбежал парень в сером свитере и, отняв у него микрофон,крикнул.

– Эй, я такое никогда не говорил! Этоподстава!

Толпа стала ржать еще громче.

– Вовка, – выкрикнул кто-то, – а ты МариюСергеевну со сметаной не пробовал? Наверное, она и с приправой жесткая!

– Как вы это проделали? – начал возмущатьсяБуйнов, но было понятно, что на самом деле юноше приятно находиться в центревнимания.

Я зевнула. Похоже, вечеринка удалась на славу.Посторонним людям шутка с Буйновым может показаться идиотской, но я великолепнопонимаю, каким образом устроили трюк. За пару недель до праздника за Владимиромначал ходить кто-то со спрятанным диктофоном и фиксировал все сказанное парнем,а потом из записанных фраз нарезали «интервью». Все очень просто.

Внезапно в моей голове закопошились смутныевоспоминания, нечто непонятное, но не тревожное, просто необычное…

– Вы меня ждете? – раздался над головой чутьхрипловатый голос.

Я вздрогнула.

– Напугала, простите, – вежливо улыбнуласьженщина лет тридцати пяти, одетая в красивый темно-синий костюм. – Я Эльза.Валентина Николаевна сказала, что в холле меня будет ждать сотрудница милиции.Вообще-то вы не слишком похожи на представительницу органов, но остальные тутпьяные. Извините, если ошиблась.

– Нет, вы обратились по адресу, – кивнула я.

– О, на вас очень модные брюки и свитер… – несдержала удивления Эльза, оглядывая меня – и сумочка от известного дизайнера…Правда, из прошлогодней коллекции, но все равно не копеечная. Что же за окладыу вас?

– В милиции работают разные люди. Вас смущаетмоя одежда?

– Конечно, нет, – засмеялась Эльза, – просто яожидала увидеть мужеподобную бабу в форме.

– Если судьба когда-нибудь занесет вас наПетровку, улицу Огарева или в другое место, вы увидите много элегантных женщинс красивыми прическами, маникюром и кожаными сумками. Не стоит считать тех,кому не по карману ваш торговый центр, уродами, – от души высказалась я. И тутже обозлилась на себя. Все, контакт нарушен. Не следовало столь резкореагировать на глупое замечание Эльзы. Но мне стало элементарно обидно заподруг, которые служат в МВД следователями и экспертами. Да, на этой работеженщине тяжело, приходится каждый день видеть кровь, смерть, общаться спреступниками, возиться в грязи как в прямом, так и в переносном значениислова. Но именно поэтому все мои знакомые тщательно следят за собой, им надоощущать себя женщинами. Не слабыми, капризными истеричками, не скандальнымиособами, а настоящими Женщинами, именно так, с большой буквы. Выполняя мужскуюработу, они не хотят превращаться в существ непонятного пола, отсюда желаниесделать красивую стрижку, приобрести достойную одежду. Меня всегда удивляло: нуоткуда у девочек, которых могут вызвать на службу и в выходные, и ночью,находится время на маникюр? В МВД уникальные сотрудницы, они могут собойгордиться.

– Я не хотела вас оскорбить, – другим тономсказала Эльза.

– Что вы, какие обиды? – улыбнулась я. – Здесьможно найти тихое местечко? В холле слишком шумно.

Эльза отвела меня в маленькое кафе на минуспервом этаже и честно предупредила:

– Здесь лучше не есть, очень дорого иневкусно.

– Зато народу нет, – констатировала я. – Закажу-ка,пожалуй, кофе. Вам какой?

– Лучше чаю, – не согласилась Эльза. – Обдатьзаварку кипятком, вот все, что тут способны сделать хорошо.

– Вижу, вы недолюбливаете местных сотрудников.

– Терпеть не могу непрофессионалов, которыеизображают из себя лучших специалистов, – ощетинилась Эльза.

– А Оля Тараканова была, на ваш взгляд, профи?– направила я разговор на нужную тему.

Эльза вынула из сумочки сигареты.

– Нас обеих не любили, – спокойно сказала она,– вот мы и объединились. Ужасно, что она умерла!

– Насколько я знаю, к вам относятсянастороженно из-за близкой дружбы с управляющим, – я корректно дала понять освоей осведомленности. – А почему у Оли возникли трения с коллегами?

Эльза выпустила струю сизого дыма.

– Обожаю местное бабье! Вместо того чтобы своюличную жизнь строить, суют нос в чужие постели. Да, я сплю с Игорем Глебовичем,и весьма рада своей удаче. Вас это возмущает?

– Мне все равно, с кем вы укладываетесь в койку,– не особо вежливо ответила я, – убили-то Олю.

– Это надо понимать так: если меня пристрелят,тогда вы займетесь моей личностью, – продавщица решила добавить в разговорперца.

– Точно, я служу не в полиции нравов, меня неволнует ваш моральный облик.

– Откровенно, – протянула Эльза.

– Мне кажется, с некоторыми людьми лучшеговорить прямо.

– Вот уж верно! Спрашивайте.