— Марисса, дорогая, пожалуйста, послушай меня…

Она закрыла глаза и попыталась расслабиться.

— Вот и хорошо, — прошептал Джуд.

Он поцеловал сначала одно ее веко, затем другое.

Она обвила руками его шею и обхватила его ногами. Джуд сделал глубокий вдох, а потом полностью в нее погрузился и снова замер. Марисса вздохнула с облегчением. Наконец-то! Наконец-то он сделал то, чего она так хотела.

Через некоторое время Джуд начал медленно двигаться, и Марисса, открыв глаза, увидела над собой его лицо — почему-то оно сейчас показалось ей необычайно грозным и даже свирепым. Но тут он вдруг ласково улыбнулся ей и прошептал:

— Дорогая, дыши, иначе задохнешься.

— Ах, не могу… Я так хочу тебя!..

Она опять приподняла бедра.

— Но я уже твой, mon coeur.

— Джуд, пожалуйста!.. Джуд, я…

— Я здесь, моя любовь.

Он принялся осыпать поцелуями ее лицо. А потом вдруг подхватил ее, приподнял и усадил на себя. При этом он по-прежнему оставался в ней.

— Я здесь, дорогая, я твой.

Марисса в изумлении захлопала глазами. Потом, шевельнув бедрами, вздохнула с удовлетворением и, упершись ладонями в грудь Джуда, окинула его взглядом. Мужчина, лежавший под ней, был великолепен. Он вовсе не был красавцем — и тем не менее являл собой великолепное зрелище.

Какое-то время Марисса любовалась своим женихом. Потом немного приподнялась и тут же, медленно опустившись, вобрала в лоно его возбужденную плоть. Теперь-то она могла дышать. А вот у Джуда с этим начались проблемы — вскоре Марисса устроила на нем такую скачку, что он едва переводил дыхание. И сейчас она снова почувствовала свою власть над ним — но на сей раз не только над ним, но и над своим собственным телом. А он, помогая ей, то и дело приподнимался ей навстречу, наполняя ее собой.

«Ах, как чудесно! Ах, как сладостно!» — мысленно воскликнула Марисса.

Она пыталась двигаться то быстрее, то медленнее, и Джуд, тотчас улавливая это, двигался с ней в одном ритме, И в какой-то момент она почувствовала, как в ней нарастает какое-то новое, еще более сладостное ощущение.

— Ах! — воскликнула Марисса, содрогнувшись.

Джуд улыбнулся ей и пробормотал:

— Все в порядке, дорогая. Не останавливайся.

Марисса стала двигаться еще энергичнее и вдруг, снова содрогнувшись, громко закричала:

— О Боже, Джуд!

Она закрыла глаза и опустила голову, всецело сосредоточившись на чуде, происходившем в эти мгновения в ее теле. Это было поистине чудо — казалось, сладостные ощущения, близкие к боли, заполняли не только ее тело, но и душу. Марисса снова отчаянно закричала, словно выплескивая в этом крике свою радость, свой восторг и блаженство. В следующее мгновение бедра Джуда в последний раз взлетели ей навстречу, и Марисса, громко выкрикнув его имя, еще несколько раз содрогнулась, после чего, хватая ртом воздух, упала ему на грудь в изнеможении.

Через несколько минут, когда она наконец отдышалась, Джуд провел ладонью по ее спине и пробормотал:

— Ты просто изумительна, Марисса.

— Я никогда… никогда не испытывала ничего подобного.

— Что ж, теперь наконец-то испытала.

— Знаешь, Джуд, я…

Она умолкла, не зная, как выразить свои чувства.

Он засмеялся, а она потерлась щекой о волосы на его груди и обнаружила, что он весь влажный от пота. И от него очень приятно пахло. Но еще приятнее были ее ощущения — ведь Джуд по-прежнему был в ней.

Марисса тихонько взвизгнула, когда он вдруг уложил ее на спину и вошел в нее еще глубже.

— Я говорил тебе, mon coeur, что меня нельзя дразнить, — проговорил он с улыбкой. — Ты сводишь меня с ума, дорогая.

Заглянув в его глаза, Марисса увидела, что они пылают от страсти. Обвивая его шею руками, Марисса стала приподниматься ему навстречу, а он, то и дело целуя ее, двигался все быстрее. Когда же он наконец содрогнулся после последнего отчаянного толчка, Марисса вдруг почувствовала, что из глаз ее брызнули слезы. Слезы счастья.

Джуд был ее другом и замечательным любовником. И он должен был стать ее мужем.

— Я люблю тебя, — прошептала она ему в губы.

Он со вздохом покачал головой. Потом улегся с ней рядом и тихо сказал:

— Это тебе сейчас так кажется. Видишь ли, я не мог сдержаться, но ты потом станешь об этом жалеть.

— Нет, никогда, — решительно заявила Марисса. — Я никогда не буду об этом жалеть.

Чуть приподнявшись, Джуд заглянул ей в глаза и добавил:

— Однако теперь уже слишком поздно. Теперь я твой.

«Я твой», И как же эти слова отличаются от того, что сказал ей в такой же ситуации Питер Уайт. «Теперь ты моя», — сказал он, словно она, Марисса, была вещью, его собственностью. Похоже, именно в этом и состояла разница между мальчишкой и мужчиной. Вернее — и в этом тоже.

Однако ей не нравилась какая-то странная печаль в глазах Джуда, О чем же он думал сейчас?

Он снова вздохнул и проговорил:

— Мне не следовало сдаваться, не следовало уступать тебе.

Легонько ударив его по плечу, Марисса пробурчала:

— Не болтай глупости, Джуд.

— Потому что теперь, сколько бы ты ни сожалела, нам придется пожениться.

— Это твои сожаления, а не мои! — закричала Марисса. — Я ни о чем не жалею! Имей в виду, я снова тебя захочу. Я буду требовать этого, понимаешь? И я знаю: ты все-таки полюбишь меня, упрямец!

Снова приподнявшись, Джуд пристально посмотрел на нее. Марисса нахмурилась и сказала:

— Не смотри на меня так мрачно. Теперь ты мой, понятно? И я не отпущу тебя, даже не надейся.

Джуд вдруг расплылся в улыбке и провел пальцем по ее щеке.

— Дорогая, ты пытаешься сделать так, чтобы я полюбил тебя? Ты так этого хочешь?

— Разумеется, хочу. А ты, Джуд… Похоже, ты ужасно непостоянный. Ведь ты говорил… — Она вот-вот расплачется. — Ты говорил, что я нравлюсь тебе, а сейчас… Только не надо говорить, что я опоздала, Джуд. Просто я не до конца понимала, как сильно тебя люблю. Я поняла это только теперь. И ты не должен осуждать меня за это.

Он взял ее за подбородок и, пристально глядя ей в глаза, спросил:

— Откуда у тебя уверенность?

Марисса в растерянности заморгала. И тотчас же почувствовала, как по щеке ее скатилась слезинка. Ах, что же она могла ему сказать? Как ему объяснить?

Судорожно сглотнув, она проговорила:

— Я понятия не имею, Джуд, о чем ты думаешь, но хочу сказать тебе, что думаю я. И что я чувствую… Я люблю тебя, а ты… ты можешь вообще меня не любить.