– А теперь подойди поближе и крепко меня обними.

У меня дар речи пропал, Мак тяжело вздохнул:

– Я наложу на нас невидимость и ненадолго уничтожу человеческий запах, для этого нужно, чтобы ты была рядом, как тогда, в доме. Быстрее.

Повторять дважды не пришлось. Волки были уже близко и я, не без удовольствия, повисла у Макианэля на шее. Его руки проскользили по спине, крепко прижав к себе. Но я не чувствовала магии.

– Ты там все или как? – спросила шепотом.

– Все, – так же тихо ответил он, даже не собираясь отстраняться.

– Тогда почему я до сих пор вишу на твоей шее? Отпусти уже!

– Прислушайся.

Я затаила дыхание и услышала шуршание листвы, совсем рядом, а потом повернула голову и еще сильнее прижалась к охотнику. Нас окружало множество горящих желтых глаз. Волки принюхивались, осматривались, но к нам не подходили. Один из них громко взвыл, и я вздрогнула.

– Не бойся, – прошептал охотник. – Они хорошо чувствуют страх. Его я убрать не могу.

Легко сказать. Как перестать бояться, если страшно? Снова заболела голова, накатила слабость.

– Мне не хорошо, – предупредила я. – В глазах темнеет.

– Терпи. Отвлекись.

– Как? Даже посмотреть некуда. Темнота сплошная и глаза желтые, – прошептала я.

Он немного отстранился, и я почувствовала на шее легкое дыхание, а потом и прикосновение теплых губ.

– Что ты делаешь? – выдохнула я.

– Жизнь нам спасаю, – прошептал он.

– Кажется, я не давала разрешение на подобное спасение.

Макианэль тяжело вздохнул и заглянул мне в глаза:

– Оливия, ты самое болтливое существо, которое я когда-либо встречал. Ты можешь помолчать хоть немного и перестать думать?

– Нет!

Волк снова взвыл, а я снова вздрогнула.

– Если ты не перестанешь бояться, они будут вокруг нас до утра шастать.

– Как можно не бояться, когда вокруг больше десятка волков? – чуть ли не плача, спросила я.

Макианэль вдруг улыбнулся, да так, что у меня подкосились ноги. Эта улыбка была красивая, очаровательная и искренняя. Он впервые не насмехался, не ухмылялся, а просто чему-то радовался.

– К чему веселье? – хмуро спросила я.

– Оборотень, которого не боятся волки– не оборотень.

– О, Всевышний! – подняла я глаза к небу. – Наконец-то на него снизошло озарение!

Макианэль не обиделся. Происходящее его действительно радовало, и я немного стушевалась.

– Это не спасает тебя от рассказа о себе.

– Чему ты радуешься, охотник? Признав, что я– не оборотень, ты подписал согласие на мою неприкосновенность. Теперь тебе придется слушать мою болтовню постоянно, – сочувственно улыбнулась я. – Убить уже не сможешь, угрозы– не подействуют.

– На каждого найдется управа, – хмыкнул он.

– Три раза ха-ха!

– Уверена?

Я кивнула. Ну что он может сделать? В любом случае, ничего страшного.

– Я найду эту управу. И не забывай, что все равно могу тебя убить. Кроме меня и Семинэля, слово которого в этом вопросе ничего не значит, о тебе никто ничего не знает. Скажу, что оборотень, и все поверят.

– Опять угрожаешь? – расстроилась я.

– Да, но я же обещал перемирие.

– Обещал, – поддакнула я. – А почему это слово Семинэля ничего не значит?

– Я думал, ты пропустила мимо ушей. Тем не менее, я тебе не отвечу.

– Ну и ладно. Когда эти волки уйдут? – возмутилась я.

– Когда ты про них забудешь.

– Значит, никогда, – констатировала и прислонила ухо к его груди. – А мы не можем сами от них уйти.

– Нет.

Сердце лиэля стучало ровно, но слишком часто.

– Слушай, Мак, а ты тоже боишься! – пришла я к выводу.

– Боюсь, – согласился он. – Но не волков.

– Мне еще кого-то стоит опасаться? – затревожилась я.

– Тебе-нет.

Чудак, что тут скажешь.

– Вы с Семой похожи. Тот может выведать все, что ему нужно, ничего не рассказав о себе, и ты такой же. Либо я, и правда, глупа.

Макианэль тихонько рассмеялся.

– Оливия, ты не права.

– Почему?

– Ты не так мало знаешь о жизни Семинэля.

– Разве что о текущей. Его прошлое, как и твое– тайна, которая не отпускает вас обоих, не дает жить спокойно. Вы ее скрываете, обходите стороной. Вы зациклились на ней, поэтому стоите на месте.

– Возможно, ты права, но это не твое дело.

– Но тебе же есть дело до моей жизни?

– Ну ты и любопытная. Тебя надо использовать в качестве пытки, – снова рассмеялся Мак.

Мое тело стало казаться очень тяжелым, несмотря на то, что охотник держал крепко.

– Почему они не уходят? – устало спросила я. – Смотри, расселись, будто собираются всю ночь здесь провести!

– Я ничего не могу поделать. Заклинание вышло слабенькое, начнем идти, развеется.

– Плохо. Жаль я ничем не могу помочь.

Я тихо зевнула и потерлась щекой о плотную ткань безрукавки на груди охотника. Прикрыла глаза и снова будто попала на маленькую поляну в лесу, залитую солнцем. Мне казалось, что я лежу среди цветов ветреницы, и теплые губы касаются шеи. Я наслаждалась и тонула в голубом небе его красивых глаз. Мне никогда не было так хорошо и спокойно.

– Оливия, – вторглось в мои сладкие грезы. – Ладно, спи.

– Просыпайся, – меня аккуратно подергали за плечо.

– Ммм, – промычала я, все еще цепляясь за ощущения прекрасного сна.

– Давай-давай, а то пропустишь представление.

– Мне все равно, хочу спать, – пробурчала я, повернулась на другой бок и тут же застонала от боли в голове.

– Вот и отлично, – недовольно раздалось рядом. – А теперь умываешься, пьешь воду и топаешь за мной.

– И никакого сочувствия, – прошептала я, зевая. – Неужели тебе так хочется посмотреть на мою казнь?

– Очень.

– Я так и знала, – расстроенно ответила ему.

Я открыла глаза. Солнце еще не взошло. Сколько мы спали? Час? Два? Я приподнялась на локтях, Мак запихивал в сумку сложенный плащ. Он бросил на меня беглый взгляд и я, тут же вспомнив про сон, покраснела. Это же надо?! Как, как я могла сравнить его глаза с небом и наслаждаться прикосновением? Сумасшествие! Скорее бы прибыть на место назначения.