Бюлов нашел защитников, которые объявляют, что я насчет него ошибаюсь и что под термином эксцентрический отход он не имел в виду отход, совершаемый по нескольким расходящимся дорогам. На самом же деле он имел в виду такой отход, который вместо того, чтобы быть направленным к центру операционной базы или к центру страны, должен быть эксцентрическим к эпицентру боевых действий и проходить по направлениям вдоль границ страны.

Вероятно, на меня произвел впечатление его языковый стиль, и в этом случае моя критика бесполезна. Я настоятельно рекомендовал тот вид отхода, которому дал название параллельный отход. По моему мнению, армия, оставляющая направление движения, которое ведет от границ к центру государства, с целью двигаться вправо или влево, вполне может следовать курсу почти параллельно линии границ или своему фронту операций и своей базе. Мне представляется более рациональным дать название такому движению, как вышеописанное, параллельный отход, назначая эксцентрический отход по расходящимся дорогам, которые все ведут от стратегического фронта.

К чему бы ни привел этот спор о терминах, единственной причиной которого была неясность текста Бюлова, я придираюсь только к тем отходам, которые совершаются по нескольким расходящимся дорогам – под предлогом прикрытия протяженной границы и создания угрозы противнику на обоих флангах.

С употреблением таких громких слов, как фланги, напускная важность может придаваться системам, далеко отходящим от принципов военного искусства. Армия в отступлении всегда находится в невыгодном положении как физически, так и морально, потому что отступление может быть только результатом неудач или недостаточной численности войск. Будет ли такая армия еще более ослабленной при ее разделении? Я не имею ничего против отходов, выполняемых несколькими колоннами с целью облегчения движения, когда эти колонны могут поддерживать друг друга. Но я говорю о тех из отходов, которые совершаются по расходящимся операционным направлениям. Предположим, армия в сорок тысяч человек отступает перед другой армией, но численностью в шестьдесят тысяч человек. Если первая из них образует четыре обособленные дивизии примерно по десять тысяч человек каждая, противник может маневрировать с двумя группировками войск в тридцать тысяч каждая. Разве он не погонит своего соперника, не окружит, не рассеет и не разобьет одну за другой все его дивизии? Как они смогут избежать такой судьбы? Только концентрацией. А это уже полная противоположность расходящейся системы, последняя сама себя дискредитирует.

Привожу в поддержку своей позиции великие уроки, полученные на основании богатого опыта. Когда передовые дивизии итальянской армии Наполеона были отброшены Вурмзером, Бонапарт собрал их все вместе у Ровербеллы (севернее Мантуи. – Ред.). Несмотря на то что у него было всего сорок тысяч человек, он сражался и разбил шестидесятитысячную австрийскую армию, потому что ему нужно было действовать лишь против отдельных колонн. Если бы он совершил отход по расходящимся направлениям, что стало бы с его армией и с его победами? Вурмзер после первого этапа боевых действий предпринял эксцентрический отход, направляя оба своих фланга к краям линии обороны. И что в результате? Его правый фланг, хотя и был защищен горами Тироля, был разбит у Тренто. Затем Бонапарт обрушился на левый фланг с тыла и уничтожил его у Бассано и Мантуи.

Когда эрцгерцог Карл отступил перед первыми ударами французских армий в 1796 году, спас бы он Германию эксцентрическим маневром? Разве Германия не обязана своим спасением концентрическому отходу? Наконец, Моро, который двигался сильно растянувшись и с обособленными дивизиями, понял, что это была великолепная система для его собственного разгрома – если бы он остался на месте и сражался или принял альтернативу отхода. Тогда Моро собрал свои разрозненные отряды, и все усилия противника были бесполезными в присутствии массы войск, за которыми необходимо было наблюдать на всем протяжении в двести миль. Такие примеры должны положить конец дальнейшей дискуссии[27].

Есть два случая, когда расходящийся отход допустим, и при этом становится последней возможностью. Во-первых, когда армия пережила серьезное поражение в своей собственной стране, а разбитые и рассеянные отряды ищут защиты за стенами укрепленных мест. Во-вторых, в войне, когда удалось завоевать симпатии всего населения, каждая такая группировка армии, будучи обособленной, может служить ядром собирания сил в каждой провинции. Однако в классической войне, ведущейся в соответствии с принципами искусства регулярными армиями, расходящиеся отходы просто нелепы.

Есть еще одно стратегическое соображение в отношении направления отхода, чтобы решить, когда его следует совершать перпендикулярно границе и в направлении внутренней части страны или когда его следует совершать параллельно границе. Например, когда маршал Сульт сдал линию Пиренеев в 1814 году, ему пришлось выбирать одно из двух направлений отхода – либо через Бордо в глубь Франции, либо через Тулузу параллельно границе, образованной Пиренеями. Таким же образом, когда Фридрих II отступал из Моравии, он следовал маршем в направлении Богемии (Чехии), вместо того чтобы возвратиться в Силезию.

Эти параллельные отходы часто предпочитают по той причине, что они уводят противника от марша на столицу государства и центра власти. Правомерность придания такого направления отходу должна быть определена в зависимости от конфигурации границ, расположения крепостей, большего или меньшего пространства, которое армия может иметь для своих маршей, и условий для налаживания ее прямых коммуникаций с центральными частями государства.

Испания отлично подходит для использования этой системы. Если французская армия вторгается в эту страну через Байонну, испанцы могут базироваться в Памплоне и Сарагосе или в Леоне и Астурии. В любом случае французы не могут двигаться прямо на Мадрид, потому что их операционное направление будет под ударами их противника. Граница Османской империи на Дунае дает такие же преимущества, если турки знают, как воспользоваться ими.

Во Франции параллельный отход также может быть использован, когда сама нация не разделена на две политические партии, каждая из которых стремится к овладению столицей. Если неприятельская армия прорвется через Альпы, французы могут действовать на Роне и Соне, проходя близ границы до самого Мозеля с одной стороны или до самого Прованса – с другой. Если противник вторгается в страну через Страсбург, Майнц или Валансьен, может быть сделано то же самое. Оккупация Парижа противником была бы невозможна или, по крайней мере, становится очень опасным делом до тех пор, пока французская армия остается в хорошем состоянии и базируется на своем кольце укрепленных городов. То же самое можно сказать обо всех странах, имеющих двойной фронт операций[28].