по мановению его руки всё это превратилось в объёмную модель нашей солнечной системы. Причём он использовал материальную иллюзию, так что созданные им объекты были вполне осязаемы. Закончил он свой номер не менее зрелищно, а именно — Большим Взрывом, а затем покинул сцену, под громкие аплодисменты. После него выступила МакГонагалл. Она трансфигурировала маленькую модель Хогвартса и близлежащих территорий, а затем создала маленьких големов, имитировавших всех учеников, преподавателей, и даже обитателей Озера и Запретного Леса. Следом за ней выступал Люпин. Он устроил что-то вроде гладиаторских боёв. Сражался он со всякой мелкой нечистью, но выглядело это эффектно. После того, как последняя тварь была загнана обратно в клетку настал черед учеников. И потянулась довольно длинная вереница представлений. Кто-то пел, кто-то плясал. Одни делали это в одиночку, а другие в компании с кем-то. Некоторые старшекурсники демонстрировали свои познания в магии, но пожалуй самым запоминающимся было представление близнецов Уизли. Эти двое устроил настоящее представление разыграв довольно забавную сценку с активным использованием их «продукции». Закончилось всё довольно ярким фейерверком, а уходили они со сцены под гром аплодисментов.

Люди всё выступали и выступали, так, незаметно, подошла и наша очередь. Покинув трибуны мы прошли за кулисы, которые, как и проход к ним, были скрыты чарами. Я ещё раз проверил заклятия, и убедившись что все нормально стал ждать, когда нас позовут на сцену. Спустя минуту со мной рядом встала Оливия. Она переоделась в прелестное платье, превалирующими оттенками которого были серебряные и белые цвета. Вся палитра была мягкой и нежной. Что ж, мне тоже пора принарядиться. В отличии от моей напарницы я поступил проще. Подав немного магии в кулон висящий у меня на шее я вмиг облачился в рыцарскую броню, и нет, она не настоящая, это иллюзия, причём вполне обычная, нематериальная. Впрочем, это было не важно, броня внушала трепет и благоговение. Мощная, и крайне тяжёлая на вид, она блестела всеми оттенками золота, поверх неё сверкали алмазы, а в руках я держал меч, внешний вид которого в точности повторял мой дзанпакто. На голове у меня был не шлем, но корона, чьи зубцы были выполнены в виде танцующих языков пламени. В общем, мы с Оливией были как Солнце и Луна. Она была мягкой, нежной и невинной. Весь её облик говорил о том, что она никогда не причинит вам вред. Я же выглядел вызывающе, грозно и яростно. Всем своим видом демонстрируя, что готов биться. Контраст усиливался ещё и от того, что я был почти на две головы выше Оливии, и гораздо шире в плечах, доспех также добавлял мне массы и объёма. На моём фоне она выглядела ещё более хрупкой и нежной.

— Ты готова?

— Д-да… всё хорошо.

Девочка сильно волновалась, от напряжения у неё зуб на зуб не попадал.

— Тише, успокойся, всё будет великолепно. Мы долго готовились к этому, так что всё пройдёт как надо.

Пока я это говорил я мягко воздействовал на девочку эмпатией, подавляя нервозность и страх, придавая ей решимости. Через пару секунд Оливия успокоилась и уверенно мне кивнула. Тут к нам подошёл Флитвик.

— Илиадор, Оливия, вы готовы? Ваш выход через минуту.

— Да, мы готовы профессор.

— Отлично, с нетерпением жду вашего выступления.

Проговорив это полугоблин быстро ушёл на сцену.

— Ну что ж, давай начинать.

Оливия кивнула и наложила на себя заклятие Сонорус. Эти чары значительно увеличивают громкость голоса, мне это было не к чему, я могу влить магию в слова напрямую. Закончив с подготовкой мы вышли на сцену.

Весь свет в Большом Зале разом погас, от чего ученики мигом оживились, поняв, что началось очередное представление. Но вот, Большой Зал, сцена, трибуны и даже сам Хогвартс исчезли, а сами они оказались посреди бескрайнего неба. Несколько человек вскрикнули от неожиданности, но осознав, что на самом деле трибуны и сама школа никуда не делись вновь начали смотреть представление, а посмотреть было на что. Их взору предстала величественная Башня. Никто и никогда не видел столь монументального сооружения, казалось, что она простирается до самых небес и выше. Сама Башня была выложена из белого камня и странного металла, который, казалось, переливался всеми цветами радуги, но вот, они стали подниматься выше и вскоре оказались на вершине. Там, в величественном зале, стоял трон, что так же, как и башня выглядел … незыблемым. Но всё это меркло, когда они увидели того, кто восседал на этом троне. Не многие и далеко не сразу признали в нём одного из учеников, настолько непохожим был тот образ, что все они видели каждый день и тот, что лицезрели сейчас. И дело было даже не в доспехах или короне, нет, всё дело было в выражении лица и глаз, с которыми он смотрел на них. Он взирал так, как король мог взирать на чернь перед ним, но что самое поразительное — никто не мог долго смотреть ему в глаза, пылающие золотым светом, никто не мог поднять голову, что сама опускалась в поклоне и никто не мог отвести от него взгляд. Саму фигуру Илиадора покрывала едва видимая пленка из золотого пламени, в руках он держал меч, что, казалось, сошёл со страниц древних легенд. Он походил на Властелина, что взирал … куда? Тут все ученики стали озираться, стараясь найти то, что завладело его вниманием, но всё, что они увидели, смотря на мир с немыслимой высоты, была одна лишь серая, безжизненная пустыня. С немым вопросом они посмотрели на Илиадора, как вдруг заиграла музыка. Как будто из воздуха, под своды Зала вступила невысокая фигурка девушки, одетой в изящное бело-серебряное платье. Она казалась такой хрупкой на фоне Хозяина Зала, но вот, эта девушка повернулась к закованной в броню фигуре и начала петь. Её голос звучал мягко и мелодично:

— Ты из тех, кто всегда идёт к своей цели.

Все кто рядом с тобой, всего лишь ступени.

Ты поднялся по ним, не ведая жалость.

Что ж, взойди на престол, возьми что осталось.

Тут она показала рукой на пепельную пустыню, что окружала башню.

— Бог, ты видишь свой мир? Лишь пепел и пламя.

Вот всё что ты заслужил — властвуй по праву.

Ты делал шаги соразмерно желаньям.

Но не прошёл лишь одно испытание — состраданьем.

Тут взял слово … Бог? Его голос звучал спокойно и уверенно, казалось он доносился отовсюду, а звук от этих слов давил на всех, кто его слышал:

— Ещё не поздно настроить скрипку.

Взять верную