– А с российскими? Если этот детектив сможет хоть как-то доказать связь предполагаемых виновников смерти в н у к а с нами…

– Пусть попробует! – усмехнулся Ольбрехт. – Хаст-то с этим уж точно никак не связан. Да и Крейн… Они вообще никогда не пересекались с этой семьёй! Отрабатывая эту линию, Романов попросту зря потеряет время.

– Так, может быть, стоит сразу ему дать это понять?

– Каким, простите, образом?

Когда на экране смартфона высветился значок входящего сообщения, я как раз выходил из ванной. Присев на диван, нажимаю на нужные кнопки. Хвала Всевышнему, на моём аппарате имеются некоторые полезные функции, дающие основания предполагать, что моя почта не будет прочитана посторонними. Ну, по крайней мере, сразу…

Так…

Человека на фото опознали… Ну, собственно говоря, я этому не удивлён. Были у меня некоторые, скажем так, основания это предполагать.

И всё же…

Василий Ильич Романов – в прошлом, так сказать, мой коллега. Правда, не морской пехотинец, а воздушный десантник. Ну, у русских это тоже очень круто, почти как и у нас.

Частный детектив?

Хм… вот уж не предполагал, что и в России такое возможно. Хотя чему я удивляюсь? Всё растёт и развивается, вот и тут до такого уже додумались.

Спускаясь на лифте в бар, вытаскиваю из кармана простенький телефон, купленный на том же рынке, где я и видеоняню покупал. Мне его продали сразу со вставленной сим-картой за смешную сумму в сто долларов.

Абонент ответил сразу же:

– Слушаю.

– Я готов с вами встретиться.

– Когда и где?

– На том же месте. Через два часа.

– Понял. Я буду.

Выключаю телефон и убираю его в карман. А теперь будем звонить Терну.

Оливер поднял трубку почти моментально:

– Джон?

– Я получил подтверждение по своим каналам – мои подозрения имеют основание.

– И что же нам теперь делать?

– Вам – ничего. Не вмешивайтесь, я постараюсь решить этот вопрос самостоятельно. Руководство санкционировало мои действия. Буду думать, как это лучше сделать. Будьте на связи, мне может потребоваться ваша консультация. И ещё – отзовите своих людей от отеля. В случае чего вы меня не знаете. Не пытайтесь мне помочь, вы только усугубите ситуацию! Ваша задача – оберегать Крейна и организовать его возвращение назад. Вопрос со встречей будут решать уже другие люди.

– А как же… хорошо, понял!

– О результатах сообщу.

Черта с два он отзовёт своих наблюдателей! Или я плохо знаю наши порядки. Тут никто никому не верит. Терн выставил наблюдение ещё вчера – машины напротив входа сменяются каждые два часа. Из-за спешки он не успел организовать нужное количество автомобилей – их всего три. Я легко засёк это по номерам. В гостинице дежурит полицейский наряд, и по этой причине сомнительно, чтобы они вешали на машины поддельные номерные знаки – это могут проверить. А так… стоит себе авто на стоянке, никому не мешает… какие могут быть претензии?

Внизу в холле нет никаких наблюдателей, да и зачем? Проще дать денег портье – он и позвонит кому надо, когда я сдам ключи от номера. А я всегда их сдаю, почему же что-то должно измениться именно сейчас?

Пусть ждут моего отъезда и тогда уже задействуют все свои силы. Один черт… толку с этого не будет.

Почему?

Да потому, что я никуда не еду!

Живот у меня прихватило – наверное, что-то несвежее вчера съел… Во всяком случае, дежурная медсестра (кстати, весьма миловидная!) именно так и предположила.

– Вы ведь перекусывали где-то в городе?

– Да. Попробовал… как это называется… шурму?

– Шаурму?

– Ну да! По-моему, это так и называлось!

– Напрасно! В этих забегаловках(?) могут попадаться несвежие продукты! Надо было пользоваться кухней отеля – у нас всё проверяется очень тщательно!

– Будет урок на будущее!

– А сейчас отлежитесь здесь. Вы ведь никуда не спешите?

– Куда уж мне… Будьте добры, повесьте на ручку двери табличку, чтобы меня никто не беспокоил…

– Непременно! Я навещу вас через… – девушка посмотрела на часы, – часа три, если это вас устроит.

– Через четыре. Попробую поспать…

Выйти из отеля после всех этих приготовлений было нетрудно – только дураки всегда пользуются парадным входом. Понятное дело, что я и через так называемый черный (почему, кстати?) ход не пошёл – есть ведь и другие двери… Интернет – великая вещь! Сидя где-нибудь в Турине или Милане, можно спокойно изучать план выбранного жилища. Понятное дело, что всего и там не разглядеть – не всё выложено в общем доступе… но я знал, как и где искать. Есть ведь и информация для пожарных и всевозможных аварийных служб… да и не только для них.

А оказавшись на улице, сворачиваю направо – там должно стоять такси с уже знакомым водителем.

Так оно и оказалось. Должно быть, парень будет искренне жалеть о моём отъезде – получать по пятьдесят долларов в час будет рад любой таксист!

Опускаюсь на сиденье и протягиваю бумажку с адресом. Бросив на неё быстрый взгляд, водитель кивает – понял!

И бумажка исчезает в моём кармане.

Ехать было недалеко. Собственно говоря, я бы и пешком добрался, и даже быстрее, но… мало ли глаз вокруг отеля? Прикрепленная на подоконник камера пасёт именно тот путь, которым я отходил. Так что я могу быть уверен в том, что никаких машин наружки тут точно нет.

А вот и нужный мне автомобиль. Приглядываюсь – за рулём знакомый персонаж. Что ж, теперь всё поставлено на карту!

– Добрый день! – Я опускаюсь на пассажирское сиденье. – Бэзил – так я могу вас называть?

– Здравствуйте, – наклоняет голову собеседник. – Да, меня зовут именно так, если перевести имя на английский. А вы уже навели обо мне справки? Быстро это у вас…

– Ну, моё-то имя вы знали с самого начала, – усмехаюсь в ответ. – Так что по нулям?

– Согласен. У вас есть ко мне вопросы?

– Ну… можно и так сказать. Вам ведь нужен не мой подопечный?

– Дай вы сами, откровенно говоря, не представляете для нас особого интереса…

Эк, однако, он заговорил!

Видать, прикинул, что к чему, и выстроил линию поведения.

Когда установленная в номере Крейна камера (вот и пригодилась видеоняня) показала девушку, которая упрятывала в спинку дивана какое-то устройство, я только ухмыльнулся. Везде так!

Эти молодые «ночные бабочки» – удобный материал для любой спецслужбы. И муки совести их терзать не станут – о чём тут вообще можно говорить? Какая-такая совесть, вы о чём?