чем она и воспользовалась, чтобы оказаться на холке чудища. С ножом в зубах она пробубнила:

- Куда бить?!

- Это бесполезно. Он переживёт любой урон и восстанет хоть из праха. Если ты вообще сумеешь его поцарапать мной.

- Выброшу в океан тебя!

- Он дышит теми отверстиями, если тебе интересно.

 

И воительница бросилась к похожим на небольшие вулканы дышла на хребте Голашнера. Чудовище не сдавалось, и сунуло рыло, в землю пытаясь выжрать как можно больше грунта. Из всех отверстий немедленно полезли смертельно опасные рыжие жуки, которые, не теряя времени, набросились Ветте на ноги, прогрызая её сапоги. Но, тут уже Ирда не растерялась. И заклинание, которое она думала использовать только для вселения суеверного страха в людей, оказалось самым полезным в битве с богом. Ветту объяло пламя, защищая её от жуков.

Из за разрушенных каблуков, воительница пошатнулась, но успела вынуть изо рта нож и падая зацепиться как раз дышло из которого не переставали нарождаться новые и новые насекомые. Подтянувшись второй рукой, она стала погружать кинжал так глубоко насколько могла, но даже когда она полностью прижалась грудью и лицом к чешуе монстра она не могла нащупать что-либо кроме копошащегося роя. Огонь уже преставал быть безопасным для Ветты. Она чувствовала, как нагревается её кожаная броня, как рукоять кинжала становится невыносимо обжигающей, как даже шкура врага начала её припекать, вбивая в пот.

Бамлак, в один миг взобрался по голове чудища, словно это были привычные, ему скалы. Пробежав по спине, растаптывая ещё не обуглившуюся саранчу, он со всем массой своего тела не обращая внимания на огонь окружающий Ветту, сутул свою безмерно длинную руку, толкнув нож, словно камень в самые недра чудища. Воительница едва успела отдёрнуть руку, от чего неловко скатилась на землю, рядом с угрожающе, шипастой лапой. И тут Ирда поняла, что настал тот самый момент. Она произнесла заветные слова, и бог-обжора замер навсегда. Чёрный нож в этот раз получил совсем другое сердце. Чудовище так и замерло, зарывшись по уши в землю. А весь его рой замертво осыпался, покрывая безжизненную землю пеплом.

 

Друзья даже не сразу поняли, что бой закончился. Бор ещё пытался встать, и тряс головой, чтобы прийти в себя. Ветта перекатившись свистом, подозвала свою кобылу, чтобы пойти на новый заход, чтобы запутать монстра. А Бамлак всё пытался что-то нащупать в недрах чудовища, чтобы причинить ему больший урон. Но единовременно до всех дошло насколько вокруг тихо. Исчез шум саранчи ставший уже словно привычным. Без роя, в ушах стоял звон, уступающий своё место мерному вою ветра. Друзья не торопясь оглядели изуродованное поле боя. Без травы с множеством рытвин он атак Голашнера, покрытое тучами дохлых жуков.

«А ведь так мог выглядеть и мой город» - устало подумалось царице. Друзья устало собрались, вместе прислонившись спиной к трупу бывшего бога. Бор обнимал Ветту. Великан обнимал Ирду. Это была кульминация их усилий. Они сумели доказать, что всё, во что они верили, всё к чему они шли было достижимо. За их спинами было доказательство, что это было просто чудище, а не божество. Невероятно сильное, казалось бы неуничтожимое, но просто чудище. Свежий ветер лакал лица друзей. Они отдыхали. Наконец вся боль и усталость от сражения навалилась на них разом, и им нужно было просто отдохнуть. Герои молчали думая кто о чём.

Бор думал о том, сколько ещё подобных побед будет в его жизни. О тех временах, когда монстры, наконец, переведутся. Где ему хранить столько трофеев, и нужны ли они ему. Память его вроде не подводит, а доказывать что-то кому-то просто бессмысленно. Он и так знал, кто он и чего стоит. А тот, кто попробует это проверить ощутит всё на своей шкуре. Думал о Ветте. Он был одновременно и горд за неё и боялся за неё же. Она доказала, что сражается наравне с ним, но… в сражении случается всякое. А он ведь не заставит сидеть её дома. Хотя был один способ… если ей придётся нянчить детей. Варвар улыбнулся. Этот вариант его устраивал.

Ветта думала о том, как ей страшно за Бора. Он же неистовый. Бросается на любую опасность, совершенно не думая о себе. И о ней. Он же может пострадать, и как тогда она без него. А если он покалечится… Ветта понимала, что тогда она останется с ним. И будет его выхаживать. А останется ли он с ней, если она покалечится? Что он будет делать, если она погибнет? Долго ли будет горевать? А что о ней вспомнят другие? Что она после себя оставит? Она всю жизнь тратила на то, чтобы бесконечно что-то доказывать. Она поняла, что это плохой смысл жизни. Надо просто жить, а остальные… Пусть думают, что хотят. Она такая, какая есть. И тут воительница стала хмурой. Она вспомнила, где выронила свой клинок. Ей придётся его вернуть. Это меч учителя. Но, сейчас она так не хотела туда добраться, чтобы рыскать в земле.

 

Вождь беспокоился за свой народ. Он впервые оставил их одних в городе без присмотра. Не натворят ли дел? Не будут ли безобразничать? Они же ещё не очень хорошо знают язык. Могут же чего то напутать. Перед его воображением вставали картины полуразрушенного города с бегающими в панике жителями. Они же балбесы - они могут. Устало перевёл взгляд на свою царицу. Она лежала, закрыв глаза на его колене. Её вид приносил в его сердце тепло и боль одновременно. Порой глядя ей в глаза перед ним вставал образ того, как он вонзает ей в грудь, этот проклятый чёрный нож, с которым она зачем-то носится и постоянно болтает. Она думает, он не замечает, но у великанов непревзойдённый слух. И пускай этот чёрный кусок железа останется в кишках существа которому давал сил вонзаясь в чистые сердца. Не жалко. Пусть хоть пропадёт. Бамлак любил Ирду, и не знал, как ей это сказать. Сами их отношения абсурдны. Они слишком разные. Наверное, отдать жизнь, защищая её не самый плохой вариант. Ведь она его не сумеет полюбить. Она не монстр. Дальнейшие мысли причиняли ему только боль и он решил нарушить тишину:

- Ну, вот и всё.

 

Бор с Веттой улыбнувшись, устало закивали. А вот Ирда открыв глаза грустно подумала: «Если бы. Это только начало…» - И направила взгляд