И ахнула. Короткие серебристые волосы Ирен торчали во все стороны. Они выглядели так, словно она сама их стригла. Возможно, в темноте.

Ирен нахмурилась:

– Все так плохо?

– Что ж… – проговорила Энн, поджимая сперва один край губ, потом другой. – Мы решили быть откровенными друг с другом, так что просто скажу: не сомневаюсь, что ты будешь хорошо выглядеть в заурядном, не слишком вычурном, совершенно обычном… парике.

Застряв в толпе возле Чертога Горизонта, Ирен усомнилась в мудрости этого суждения.

Энн обыскала чулан маркиза, где хранила всю одежду и принадлежности, забытые гостями. Ирен перепробовала несколько вариантов, но блондинистый многослойный парик единственный подошел ей по размеру. Энн была уверена, что Ирен он подойдет, но, когда амазонка посмотрела на себя в зеркало, ей показалось, что она выглядит так, словно напялила стог сена.

Энн, плотно прижатая к бедру Ирен толпой у входа в холл, ободряюще улыбнулась ей. Ирен показала зубы в подобии улыбки и попыталась не обращать внимания на пульсирующую, зудящую кожу головы.

Тем временем Волета пришла к печальному выводу, что ей необходимо поговорить с Ксенией. Потому что, как бы ни раздражала ее компаньонка, она была источником полезной информации. Ксения должна была знать, появится ли Сирена на котильоне принца, и смогла бы она узнать ее с первого взгляда. Волета успела лишь мельком увидеть картину с изображением Марии и гравюру в «Ежедневной грезе», и ни то ни другое не давало ясного представления о внешности. Ей нужно было, чтобы Ксения указала на Марию.

Волета на мгновение задумалась: как бы ей снова заманить леди на разговор?

– Ксения, ты бы хотела выйти замуж за принца Франциска?

Перед таким вопросом Ксения не устояла.

– Нельзя хотеть выйти замуж за принца, об этом можно мечтать. О, ты можешь себе представить, какой была бы моя жизнь? Больше никаких просьб у папеньки о домашних животных, платьях и деньгах на кафе. Больше никаких второсортных швей. Больше никакой ворчливой Энн. У меня было бы три служанки, собственная мансарда и постоянное приглашение на любую вечеринку в городе.

– Звучит грандиозно. Но каков же этот принц? – Волета задала вопрос достаточно невинно, хотя уже начала задумываться, не станет ли принц ее союзником в стремлении встретиться с Марией.

– Ну, он чрезвычайно красив и очень хорошо танцует. Он может не только разговаривать с умниками, но и сражаться с крепышами. Он много путешествует – по крайней мере раз в год отправляется в грандиозное приключение. Он то появляется в газетах, то исчезает из них. И ему не нужно ни за кем ухаживать, потому что все заняты ухаживанием за ним.

Судя по увиденному на крыше прошлой ночью, версия Ксении о принце Франциске была вполне правдоподобной. Он был хорош собой, хорошо говорил и отличался впечатляющей самоуверенностью.

– Подождите минутку! Простите, – сказал мужчина у локтя Волеты. Он вытащил из внутреннего кармана сюртука сложенную газету. – Вы та самая девушка из газеты, не так ли?

– Да, – устало вздохнула Волета. – Я была очень груба вчера на вечеринке.

– Нет, нет, вы были на крыше.

Теперь этот мужчина привлек внимание Ирен. Он протянул газету Волете, но Ирен выхватила ее у него из рук.

– С наилучшими пожеланиями, – сказал мужчина, пораженный вмешательством «горничной».

Он приподнял шляпу и двинулся прочь сквозь толпу.

Ирен развернула газету и освободила руку Энн, чтобы та могла читать вместе с ней. Энн читала гораздо быстрее, хотя внимание Ирен было приковано к гравюре, которая занимала четверть первой полосы. На ней изображалась хрупкая женщина в белой ночной рубашке, прыгающая между крышами домов. Сходство не было идеальным, но короткие темные волосы безошибочно узнавались.

– Это вечерний выпуск, – сказала Энн и начала читать вслух: – «Племянницу Сфинкса видели прошлой ночью бегущей по крышам нашего прекрасного города в ночной рубашке. Леди Волета Пеннатус Контумакс, быстро делающая себе имя, испугала принца Франциска, выскочив на его террасу. Принц как раз развлекал герцога и герцогиню Киннир, герцога Патрика…» – Энн замолчала, взглянув на внимательных слушательниц. – Тут просто перечисляется множество титулов. Позвольте мне пропустить эту часть. «По словам принца Франциска, акробатические трюки леди Волеты были весьма занимательны. Он надеется, что она задаст тенденцию среди молодых женщин прыгать по крышам в неглиже. Принц также заметил, что „она милашка“, породив призрак возможной романтической истории, которая, как мы можем только надеяться, даст плоды в виде самой заметной пары этого лета».

– «Пары»? «Милашка»? – Волета сжала кулаки. – Да кем он себя возомнил…

Ксения схватила Волету за плечи и запрыгала вверх-вниз:

– О, у вас будут дети с фиолетовыми глазами!

– Прекрати! – резко сказала Волета и, увидев обиду в глазах Ксении, быстро добавила уже более добрым шепотом: – Я не хочу показаться чересчур самонадеянной.

На припудренном лице ее компаньонки появилось понимающее выражение. Ксения улыбнулась:

– Я все понимаю. Ну разве ты не умница? Ты хочешь поиграть в скромницу. Я знаю толк в скромности. Я – королева скромности. Я много раз играла в скромницу.

Волета хотела сказать Ксении, чтобы она перестала повторяться, но сдержалась.

– Неужели? И как ты это делаешь?

– Ну, я вот так засовываю палец в рот, кладу руку на грудь и широко открываю глаза, а мальчишки падают ниц и творят всякие глупости, пытаясь произвести на меня впечатление.

Волета вдруг поняла, что ее компаньонка – ненасытная любительница флирта.

– Ты несомненно знаток этого дела, Ксения. И мне еще многому предстоит научиться. – Волета взяла Ксению под руку, изо всех сил стараясь казаться приветливой и дружелюбной. Толпа сместилась вперед, и они немного продвинулись. Внутри холла играл оркестр, и музыка звучала все громче. Волета немного оживилась. – О, вы только послушайте! Музыка! Я обожаю музыку. Это моя самая любимая вещь в мире.

– Моя любимая вещь – шоколадный эклер, обмакнутый в розовое шампанское, – сказала Ксения.

– Ну они тоже хороши. Я очень много слышала об этой пианистке, которую называют Сиреной. Ты про нее что-нибудь знаешь?

– Знаю ли я что-нибудь о ней? – усмехнулась Ксения. – Она всего лишь самая замечательная певица в мире! И у нее самая безукоризненная история. Она заблудилась в Купальнях, и ее спас герцог. У них случился бурный роман, на глазах у всех. Ее восхождение к славе было стремительным, как метеорит!

– Метеориты падают вниз, миледи, – вмешалась Энн.

– Да, я перепутала. – Ксения щелкнула пальцами. – Сталактит!

– Все еще нет, – сказала Энн и поспешила продолжить, прежде чем Ксения произнесла еще хоть слово. – Я уверена, что вы обе можете найти более интересных и полезных партнеров для танцев, чем принц Франциск. Не слишком ли дурная у него слава? Он не пропускает ни одной юбки, ведь так?