от неё письмом, если встреча в ближайшее время невозможна. Пусть она выберет способ сообщить мне.

Я назвал адрес, и он, всё так же неохотно, кивнул.

– Я подожду четыре дня, риттер Томас.

Прозвучало это не слишком вежливо, но после возвращения из Ила я и так прождал излишне долго. Хозяин ложи нашёл в себе силы встать, провожая меня.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ. ОТНЮДЬ НЕ СОЛНЕЧНЫЙ ПАВИЛЬОН

Зрители не спешили на места, в фойе было всё ещё много людей, и я, кивая немногочисленным знакомым, никуда не торопясь, направился к выходу. Здесь делать больше нечего.

Впрочем, уйти не получилось.

Сперва меня остановил профессор с кафедры истории, он читал лекции, когда я был студентом. Представил своего коллегу и ещё одного собеседника, благородного господина из военных. Тот попросил рассудить их спор об опасности мозготряса: его обещали выпустить на арену после следующего антракта.

– Этих существ не могли поймать живьём уже пятнадцать лет. А тут ловчим очень повезло, что они перетащили его через Шельф, мой мальчик, – рассуждал высоченный профессор. – Будьте любезны, поделитесь своей экспертной оценкой с моими друзьями. Как один из лучших знатоков Ила в городе. Будет ли интересно увидеть его бой с четырьмя плодожорами?

– Вопрос лишь заключается, на кого ставить, – улыбнулся лейтенант в мундире Сорок Восьмого пехотного полка.

Я встречал и мозготряса и плодожоров. Впечатления, как и от всех созданий Ила, можно охарактеризовать кратко: «к совам их всех».

– Вы поспешили назвать меня знатоком, дорогой профессор, – скромно возразил я. – Мне неловко перед вашими друзьями. Во-первых, я никогда не советую другим делать ставки, ибо в азартных играх удача редко остаётся на моей стороне, и даже когда я прав, она сделает так, чтобы победил аутсайдер. Во-вторых, если бы речь шла о сражении тварей с людьми, я мог бы указать на победителя с большой точностью – это, вне всякого сомнения, мозготряс. Он гораздо опаснее четверки плодожоров. Но как его ментальная сила поведёт себя против этих существ – не могу предположить при всём желании. Так что советую слушать своё сердце или свой разум и делать ставки соответствующим образом.

Они со смехом приняли моё предложение, ничуть не разочаровавшись неопределённостью.

Лимонно-жёлтое платье на границе зрения, шелест юбок, негромкий голос:

– Позвольте украсть у вас риттера Люнгенкраута.

Ида, благоухающая магнолией, смотрела на меня. Мы все дружно поклонились, и профессор явно зная её уже не первый год, ответил за них всех:

– Не смею препятствовать вашей просьбе, моя девочка.

Я попрощался, подал ей руку и повёл прочь, к высоким окнам.

– И снова приятная встреча, – сказала Кобальтовая колдунья, лукаво сверкнув глазами. – Ты искал беседы с Лилами?

– Всё-таки узнала, кого мы нашли на кладбище Храбрых людей.

– Оделия Лил. Жена твоего брата. Самая сильная в Перламутровой ветви за последние полвека. Это относительно простые выводы. Как всё прошло?

Она была несколько бесцеремонна сегодня, но удивительно дружелюбна. Я конечно же, вместо ответа, спросил:

– Где твой угрюмый громила? Думал, ты без него никуда.

– Даже ему необходим отдых. Сегодня меня сопровождает старший брат. Он… – Она покрутила головой и мило пожала плечами. – Я сбежала из-под его опёки, когда он решил поболтать с адъютантом лорда Авельслебена.

– Что дом Чайки связывает с домом Грача? Ты, как я вижу, вхожа в круг самого влиятельного военного Айурэ.

– Я его очаровала. – Она подмигнула, постаравшись, чтобы глаза оставались как можно более серьёзными. – Моя семья дружна с его семьёй. А Авельслебена я знаю ещё с детства. Все эти пикники, игры в мяч, совместное изучение атт-эттира. Ты в курсе, что он прекрасно разбирается в рунах, хоть порой и пытается выглядеть как недалёкий солдафон?

– Не имел чести быть с ним знаком, – пробормотал я.

– Он здесь. Давай я тебя представлю.

– Я птица не его полёта.

– Ты – потомок. Мне кажется, что кровь лорда пожиже твоей.

Пожалуй, мне стоило бы выразить досаду, что она теперь знает об этом.

– Давай не будем ему раскрывать столь страшных тайн. Люди его положения крайне болезненно реагируют на всё, что, по их мнению, задевает честь, успех, кровь, род, Дом и прочее, прочее, прочее. Предпочитаю не привлекать их внимания.

– Ты удивителен, – тактично произнесла Ида Рефрейр.

– Хотелось бы получить пояснения твоей оценки удивительного меня.

Её вздох я не смог разгадать.

– Авельслебен влиятельный человек. К нему не так-то просто подобраться. Он щедр, богат, успешен и в состоянии помочь тем, кого считает друзьями. Многие хотели бы завести с домом Грача знакомство. Но ты не из таких.

Настала моя очередь пожать плечами:

– Чем он мне может помочь? Даст взаймы Третий Линейный полк, которым командует? С ним мы пройдём половину Ила и накормим солдатами самых прожорливых существ?

Ида наморщила носик:

– Вот. Видишь. Я же говорю – ты удивителен. Кровь и плоть Айурэ, но мыслишь совершенно парадоксально, не так, как все остальные в этом павильоне. Если бы я крикнула, что готова провести их на шестой этаж, то большинство тех, кто не состоит в Великих Домах, уже бы хватали меня за края платья.

– Крикни, – предложил я.

– Ну уж нет! – делано возмутилась она. – Пощади моё платье! Порвут. Да они и недостойны.

Мне хотелось спросить, отчего достоин я, неужели лишь потому, что в родстве с Фрок? Но это было несколько неуместно, да и совсем не подходило такому обаятельному парню, как ваш покорный слуга. Особенно во время общения с симпатичной дамой. Так что я поступил самым умным образом – промолчал, не став задавать уточняющие вопросы.

– Украдите меня, риттер, – попросила Ида, скосив глаза на какую-то уже немолодую благородную, внимательно изучающую нас вместе с парой своих, как я понимаю, дочерей.

– И как далеко? – Предложению, признаться, я немного удивился. Но украсть её был бы рад.

– Хотя бы до ресторана. Это в твоих интересах. Если Готроб, мой брат, увидит тебя, то оторвёт твою руку.

– Он настолько свиреп? – притворно обеспокоился я.

– Свиреп в энтузиазме. Как только он узнает, кто ты, то станет трясти её так, что точно оторвёт. Но исключительно из благодарности, что ты спас его любимую младшую сестрицу.

– Вообще-то большую часть работы сделали Капитан и Толстая Мамочка, – пробормотал я. – Я лишь красовался в нижнем белье и был порядком напуган.

– О… – низким медовым тоном протянула она. – Моя семья готова облагодетельствовать всех. Они до сих пор считают меня малюткой, место которой в тени отчего дома, и что я обязательно попаду в передрягу, если выйду за порог.

Ида подалась ко мне, сказала, чуть понизив голос:

– И я ещё раз бесцеремонно напоминаю о приглашении на ужин от моего отца. Тебя не выпустят живым из-за стола.

– Звучит как угроза. Особенно если вспомнить Ларченкова.

– Зря ты так о нём думаешь. Он милый,