– Здравствуйте, мистер Гонзалес, – сказал постовой. – Это, случайно, не вы свистели?

– Нет. Хотя я слышал свист.

– Я тоже. И еще трое-четверо ребят из наших, – сказал полицейский. – Мы уже четверть часа ходим по этим улицам, но так и не нашли того, кто свистел.

– Думаю, я могу помочь вам.

В этот миг в двери щелкнул замок, и Леон чуть не вскрикнул от изумления, когда дверь распахнулась и перед ним предстал не кто иной, как сам мистер Грасли, живой и здоровый. Он был в халате, в уголке рта его дымилась недокуренная сигара.

– О! – от удивления воскликнул он. – Что тут происходит?

– Вы не уделите мне пару минут? – спросил Леон, справившись с потрясением.

– Конечно, – ответил «убитый». – Хотя сейчас, по-моему, не самое подходящее время для гостей. Входите.

Теряясь в догадках, Леон поднялся следом за ним на второй этаж. Слуг он не встретил, но здесь ровным счетом ничего не указывало на то, что именно в этом месте произошли драматические события, описанные девушкой. Едва они вошли в просторный кабинет, Леон начал рассказывать о случившемся. Когда он закончил, Грасли покачал головой.

– Эта девица, видно, сошла с ума! Да, это истинная правда, я сегодня звонил ей, и, честно говоря, когда вы позвонили в дверь, думал, что это она. Но уверяю вас, сегодня она сюда не входила… Да, я слышал полицейский свисток, но я не имею привычки вмешиваться в ночные заварушки. – Все это время он внимательно присматривался к Леону. – А ведь вы, должно быть, один из «Треугольника», не так ли, мистер Гонзалес? Скажите, а как выглядела эта девушка?

Леон описал ночную гостью, и снова антрепренер покачал головой.

– Никогда такой не видел, – констатировал он. – Боюсь, мистер Гонзалес, вы стали жертвой какого-то розыгрыша.

В полном недоумении Леон вернулся домой к ожидавшим его друзьям.

Утром он наведался в агентство Льюли, о котором по отзывам знал, что это вполне порядочное заведение, и побеседовал с его добродушной владелицей – старой девой. Разговор пришлось вести осторожно, ибо ему не хотелось каким-либо образом навлечь на девушку неприятности. К счастью, он был хорошо знаком с одним постоянным клиентом мисс Льюли, поэтому смог воспользоваться его именем, чтобы добыть у нее интересующие его сведения.

– Мисс Фаррер на этой неделе дежурит на ночной смене и до вечера ее не будет, – ответила она на его вопрос.

– Скажите, а давно мистер Грасли у вас в клиентах?

– Ровно столько же, сколько у нас работает мисс Фаррер, – улыбнулась хозяйка бюро. – Мне кажется, ему просто нравится ее работа, потому что до этого он посылал свои заказы в машбюро Дантона, где она работала раньше. Ну а как только она устроилась к нам, он сменил агентство.

– А вам вообще что-нибудь о ней известно?

Женщина задумалась.

– Она из Австралии, думаю, из богатой семьи. Сама она о себе ничего не рассказывает, но мне почему-то кажется, что она должна унаследовать крупное состояние. Однажды к ней приходил адвокат из конторы Колгейта.

Сумев заполучить адрес девушки, Леон направился в Сити повидаться с мистером Колгейтом. Ему повезло, так как Колгейт несколько раз прибегал к услугам «Благочестивых» и по меньшей мере одно из его поручений было самого деликатного свойства.

Это было одно из тех застывших во времени заведений, конторы которых располагаются в районе Бедфорд-роу, и хоть официально учреждение это называлось «Колгейтс», принадлежало оно семи равноправным партнерам. Имена всех семи были выгравированы на медной табличке, висевшей при входе.

Мистеру Колгейту было лет шестьдесят, и он не производил впечатления общительного человека, однако, поддавшись какому-то внутреннему порыву, Леон рассказал ему обо всем, что случилось этой ночью. К его удивлению, он заметил, как старик, выслушав его рассказ, озабоченно нахмурился.

– Очень, очень нехорошая история, – сказал он. – Но, боюсь, я не смогу рассказать вам ничего нового.

– Почему вы считаете, что все настолько плохо?

Адвокат задумчиво поджал губы.

– Понимаете ли, она не является нашим клиентом, хоть мы и сотрудничаем с мельбурнской фирмой, представляющей интересы этой девушки. Ее отец умер в сумасшедшем доме, оставив свои дела весьма запутанными, но кое-какая его собственность с тех пор значительно возросла в цене, и я, честно говоря, не понимаю, зачем вообще этой девушке работать. Разве что ей не хочется возвращаться туда, где произошло их семейное несчастье, и ей нужно просто отвлечься от тягостных воспоминаний. Мне случайно стало известно, что девушку больше всего потрясло безумие отца. Думаю, это ее единственный родственник посоветовал ей перебраться в Англию в надежде на то, что смена обстановки заставит ее позабыть о горе.

– Но она встречалась с вами?

Адвокат покачал головой.

– Ее разыскивал один из моих клиентов. Какая-то собственность в Сиднее на территории, принадлежавшей ее отцу, которую почему-то забыли сразу оформить, выставляется на продажу. Ему, кажется, принадлежала десятая часть акций. Мы пытались связаться с душеприказчиком, мистером Флейном, но не смогли, потому что он сейчас путешествует по Востоку, поэтому и понадобилась ее подпись на документах.

– А кто этот Флейн?

Мистер Колгейт был занятым человеком и уже начал терять терпение.

– Двоюродный брат покойного Джозефа Фаррера, единственный родственник девушки. К слову, именно на его ферме на западе Австралии жил Фаррер до того, как помешался.

Леон от природы был наделен богатой фантазией, но даже ее не хватило, чтобы свести воедино все разрозненные части этой истории, которая, как он подозревал, выльется в очень необычное дело.

– Лично я считаю, – сказал адвокат, – и, поверьте, это мое глубокое убеждение, что эта девушка не совсем… – Он красноречиво постучал себя пальцем по лбу. – Моему клерку – он человек опытный по части общения с молодежью, любого может к себе расположить – она рассказала, что ее неделями преследовал какой-то чернокожий человек, а потом еще какой-то черный пес. Мол, каждый раз, когда она выходит в субботу на прогулку, непонятно откуда появляется эта собака и не отстает от нее. Хотя, насколько мне удалось выяснить, никто, кроме нее, не видел ни черного человека, ни этой собаки. Не нужно быть врачом, чтобы знать, что мания преследования – это один из самых распространенных признаков нервного расстройства.

Леон знал о работе сыскной полиции несколько больше рядового обывателя. Ему было хорошо известно, что решение загадки – это не мгновенное озарение, а результат кропотливого труда по сбору улик. Поэтому он взялся за дело так, как стал бы его распутывать любой сыщик из Скотленд-Ярда.

Эйлин Фаррер жила на юге Лондона в районе Клапам на улице Лэндсбери-роуд. Двести девятый номер ничем не выделялся среди вереницы аккуратных, чистых домов. Престарелая, по-матерински заботливая хозяйка пансиона, которая встретила Леона в вестибюле, явно обрадовалась его приходу, когда он объяснил цель своего визита.