– Ты как, девочка? – спросил Габриль, склоняясь над нею.

– Терпимо, – отозвалась Лорелея, хотя руки и ноги ее дрожали. Она оперлась на Кэля, встала, прислушалась.

Лес жил своей жизнью. Отовсюду доносились звуки вечной возни лесных обитателей – шорохи, посвистывания, скрипы, стрекот и прочее. Ухнула сова, ворохнулась какая-то зверушка… Естественные шумы. Ирина ничем не выдавала себя. Земля не тряслась, жуки не лезли на поверхность. Не наблюдалось ничего, похожего на оружие Ирины.

Лорелея применила магию, находясь в одном дне пути от столицы; уничтожила сигнальные башни – а Ирина никак не реагирует.

Лорелея засмеялась, обхватила себя за плечи, укутанные в свитер Лео, – как будто это Лео ее обнимал. Смахнула слезу.

– Мы справились. Ирина не сделала ответного шага, хотя мы спалили башни прямо у нее под носом.

Габриль обнажил в улыбке ослепительно-белые зубы.

– Ты справилась, девочка. Ты, а не мы. Я тобой горжусь.

«Я же говорил – вместе у нас отлично получается. Только представь, до чего впечатляюще смотрелось: огонь течет под землей, добирается до башен, сжигает их. Лео был бы в восторге», – телепатировал Кэль.

Его руки покоились у Лорелеи на талии, удерживали девушку, чьи колени по-прежнему дрожали и подкашивались.

«А твоему брату такое понравилось бы?» – телепатировала Лорелея.

Кэль рассмеялся, но в смехе слышалась горечь.

«Едва ли. Рагванишнар был весь такой правильный. Всегда следовал инструкциям. Ни шагу влево, ни шагу вправо. С младенчества он готовился принять корону Элдры. Чувство ответственности не оставило в нем места другим чувствам, и прежде всего – веселью и куражу».

«Значит, твой брат походил на меня?»

Сильные пальцы крепче сжали тонкий стан Лорелеи. Горячий торс оказался к ней чуть ближе. Однако жар не пугал и не причинял боль – он согревал и дарил успокоение.

«Нет. С тобой никто не сравнится, Лорелея».

Кэль по-прежнему поддерживал ее, но теперь поддержка требовалась вовсе не потому, что сеанс магии и огненная боль вымотали Лорелею. Нет, причины были совершенно другие. Тело горело, но не магическим жаром. Тот жар рвался наружу – этот хотел остаться в теле, поднять на крыло целый рой бабочек, откуда-то взявшихся внизу живота.

Габриль кашлянул.

– Может, я и стар, но я не слеп. Похоже, я здесь третий лишний.

Тяжелая рука легла на плечо Лорелее.

– Смотрите, не засиживайтесь допоздна, а главное, не делайте такого, о чем нельзя было бы мне рассказать поутру.

Лорелея высвободилась из объятий Кэля.

– Я правильно поняла – ты уходишь, Габриль? Ты оставляешь нас наедине?

– Хочешь, чтобы я остался?

«Святое Небо! Конечно, нет!»

– Нет! В смысле, я хотела сказать… с нами ничего не случится. Мы просто поболтаем, и всё.

Габриль усмехнулся.

– Вот-вот. Поболтаем. В мое время парни и девчонки тоже именно так это называли.

Тяжелый взгляд упал на Кэля.

– Лорелея успешно справляется с ведением войны против Ирины. Надеюсь, она и в тебе не ошиблась. На всякий случай напомню: сделаешь что-нибудь, что ей не по нраву придется, – она тебя мигом испепелит.

Стоя на приличном расстоянии друг от друга, Лорелея и Кэль проводили Габриля глазами. Он отправился спать в охотничий домик. Кожа Лорелеи помнила прикосновения Кэля – и жаждала новых.

Не успел Габриль скрыться за деревьями, Кэль одним прыжком вплотную приблизился к Лорелее. На юношу глянули темные, наполненные лунным светом глаза; алые губы приоткрылись, и Кэль позабыл всё на свете.

«Мы сейчас нарушим наше главное правило, да?» – всё-таки вымучил он, чуть склоняясь над Лорелеей. Он делал это медленно, давая ей время передумать.

«Какое главное правило, Кэль?»

Она взглянула на его жадный рот и покраснела.

«Ну как же! Ты ведь целый список составила. Помнишь? Когда решила не блокировать мои мысли».

Кэль взял ее холодную руку. Глаза неотрывно следили за милым лицом. Лорелея перевела дыхание, сглотнула, когда большой палец Кэля лег на ее запястье.

Как нежно, как трогательно забился пульс от его прикосновения!

«Список? А что в нем было?»

Лорелея облизнула губы. О, если бы она подалась к Кэлю! О, если бы возжелала этого с такой же силой, с какой желал он!

«Каждый раз, когда ты вот так смотришь на меня, я еле сдерживаюсь, чтобы не нарушить главное правило».

Помоги ему Святое Небо! Ждать, пока Лорелея решит, хочется ей поцелуя или не хочется, – вот самая страшная пытка!

Она улыбнулась. Улыбка зародилась в глазах, согрела взгляд. Лицо засияло теплым румянцем.

«Так ты хочешь поцеловать меня, Кэль?»

«Ну да! Святое Небо, да!»

На миг разум Лорелеи заполнили образы девиц, с разной степенью страстности ласкаемых Кэлем под сводами бронзового замка и в закоулках Академии. Кэль тряхнул головой.

«Лорелея, с тобой всё по-другому. Ты ни на кого не похожа. Наши отношения – не просто флирт. Если не веришь, копни мои мысли – и сама убедишься».

Он терпеливо ждал, пока Лорелея не занялась его мыслями и не обнаружила, что ее образ и впрямь сияет ярче, чем образы остальных девушек, с которыми имел дело Кэль. А еще она увидела, что Кэль сейчас готов на любое безумство, лишь бы доказать серьезность своих помыслов.

«Например, ты готов сохранить мне жизнь ценой собственных страданий? Готов нарушить клятву на крови?»

Он рассмеялся. Драконье сердце колотилось и жаждало чего-то куда как лучшего, нежели чужие кровь и боль.

«Я тебя тогда даже не знал. Я лишь пытался быть верным клятве и спасти свой народ».

«И всё же это был широкий жест».

«Ты так считаешь?»

Он наклонился над ней. Запах сосновой хвои, снега и костра вызвал непреодолимое желание схватить Лорелею в охапку и делом доказать, насколько она отличается от всех остальных девушек.

– Да, – выдохнула Лорелея.

Слово замерло в воздухе между ними, мысли Лорелеи горели ожиданием и жаждой. Кэль истолковал это как разрешение, столь ему необходимое.

Ее губы оказались намного теплее, чем ее руки. Кэль касался их губами нежно-нежно, всё еще позволяя Лорелее передумать, отстраниться.

«Я не передумаю и не отстранюсь», – телепатировала Лорелея. Она отпустила его руку и вцепилась ему в рубашку.

Кэль скользнул пальцами по ее плечу. Через миг пальцы зарылись в черные кудри принцессы. Но губы Кэля не стали настойчивее, о нет. Их первый поцелуй должен быть идеальным, нельзя торопить события; ни в коем случае нельзя.