Жар, не имевший ничего общего с драконьим пламенем, заполнил его грудь. Кэль словно проглотил солнце. С каждым глотком воздуха в его легкие поступал запах снега, хвои и костра. Лорелея тихонько постанывала, а когда Кэль прижал ее к себе сильнее – охнула и обмякла в его руках.

Нечто коснулось его плеча, и целое мгновение он думал, что это – рука Лорелеи. Но в следующее мгновение Кэль ощутил удар. А потом еще один. Он схватил Лорелею за руки, оглянулся. Хиндерлиндский лес пришел в движение.

«Святое Небо! Вот Ирина и ответила!»

К ним двигались сотни деревьев, обвешанных мхом и сухими листьями. Корни взрывали землю, тащились, точно щупальца. Отвратительный треск давил на уши. Ломались ветки, натыкаясь друг на друга; порой падали стволы. Деревья шли словно под неслышный военный марш. Кэля жуть взяла. Даже драконье сердце дрогнуло.

Рядом с Лорелеей воздел ветви бук – и резко опустил их. Несомненно, он размозжил бы принцессе голову, не успей она, под крик «Ложись!», броситься наземь и откатиться от бука. И от Кэля.

Он метнулся к ней как раз вовремя, иначе был бы раздавлен очередным тяжелым суком.

«Всегда одно и то же. Ирина покоряет сердца множества существ, по отдельности безобидных, – и вот, пожалуйста!»

Мысли Лорелеи были полны отвращения.

«Что и говорить, Ирина не блещет оригинальностью. Обсудим ее умственные способности потом, когда будем в безопасности», – откликнулся Кэль.

«Деревья движутся довольно медленно. Мы можем сбежать!»

Лорелея увернулась от агрессивного клена, яростно махавшего ветвями.

«Медленно? Да они нас, считай, окружили!»

«Значит, нам пригодятся и драконий огонь, и магическая сила», – усмехнулась Лорелея.

Схватив Кэля за руку, она повлекла его прочь от суставчатого орешника, готового повязать обоих.

Магическая сила влилась в кровь драконита.

Юноша и девушка бежали, оскальзывались на мху, спотыкались о корни, подныривали под сучья, тщетно высматривали тропу, еще не заблокированную деревьями.

«Мы окружены!»

Голос Лорелеи был исполнен силы, глаза сверкали.

«Нельзя бежать к охотничьему домику! Нельзя подставлять Габриля! Деревьям нужна я».

«Они тебя не получат. Ирина тебя не получит».

«Конечно!»

Дуб взмахнул ветвью, но Кэлю удалось прикрыть Лорелею собой. Он получил изрядную ссадину. Звуки, издаваемые корнями, рвущимися из земли, были невыносимы. Стволы скрипели, ветки со свистом вспарывали воздух. Деревья надвигались.

«Саша, найди выход!»

Лорелея крепче вцепилась в руку Кэля и зашептала заклинание.

Огонь проник из его вен в ее вены. Секундой позже Кэля захлестнула боль. Та самая, которую испытывала Лорелея. Боль развернулась в ее груди, расправилась, грозя взорвать Лорелею изнутри. От внезапной слабости девушка упала на колени.

Кэль свободной рукой обнял ее за талию и повлек прочь от наступавшего клена. Ветви хлестали его, как бы подгоняя к смертоносному стволу. Корни пытались оплести его ноги. Драконье сердце бесновалось, Кэль рычал, укрывая Лорелею от ударов.

Несколькими секундами позже раздался крик кречета, и Лорелея, задыхаясь, скомандовала:

«Найди выход, Саша! Веди нас к реке, которая течет к западу от этого места!»

На нее надвинулся дуб, протянул толстый сук, покрытый жухлой листвой. Кэль встал было на защиту, но другие ветки опутали его торс. Лорелея бросилась к нему, и ветка, которая должна была ударить ее, обрушилась на кленовый ствол.

Ветки душили Кэля, его ребра трещали, глаза налились кровью – и тут над ним возникла Саша.

«Я нашла выход. Прожечь путь».

Кэль обнажил зубы в страшной гримасе, когда его драконье сердце, пробарабанив «Убить, покарать, повергнуть», излило в Лорелею огонь. Девушка издала вопль, но, превозмогая боль, взмахнула рукой и ухватилась за ближайшую ветку.

– Каз лит! – выкрикнула Лорелея, и огонь, исторгшись из ее ладони, объял ветку и проник прямо в сердце ствола.

Дерево вздрогнуло, заскрипело. Кора задымилась, и через мгновение дерево раскололось на тысячи щепок, каждая из которых имела огненно-золотой кончик. Искры были так ярки, что резало глаза.

«Бежим к реке. В воде они нас не достанут», – телепатировала Лорелея. Но драконий огонь жег ее изнутри, и она не то что бежать – идти не могла.

«Ступай за Сашей, Кэль. Ты видишь ее мысли? Видишь выход, который она для нас нашла?»

Кэль всё отлично видел. Спасительная река находилась на юго-западе, слишком далеко для ослабевшей Лорелеи. Тогда Кэль подхватил ее на руки и бросился бежать, уворачиваясь от веток и делая небольшие остановки перед завалами, дожидаясь, пока Лорелея уничтожит завалы огнем и магией.

Он давно выдохся, тело кровоточило – ведь не от каждого удара удавалось увернуться, – когда в отдалении наконец-то послышался рев воды.

«Вот мы и пришли. Это река».

Голос Лорелеи был слаб, она скрипела зубами от боли.

«Надеюсь, ты умеешь плавать, Кэль».

«Конечно. Почти так же хорошо, как летать. Не волнуйся. Я тебя удержу».

«Я и не волнуюсь».

Она перехватила ветку, готовую поразить Кэля в бок, и ветка вспыхнула, затрещала под огнем. Впрочем, треск почти заглушился ревом воды.

«Вот и хорошо. Волноваться совершенно не о чем. Хотя… Не слишком ли громко шумит река?»

«Мы с тобой приближаемся к водопаду».

Лорелея дрожала. Ее кожа казалась неестественно горячей.

«Тебе надо выпустить мой огонь, Лорелея».

«Выпущу попозже, когда мы будем в безопасности».

«Значит, уже скоро. Клянусь, что скоро».

Кэль поднялся на гребень холма. Под ногами шуршали умирающие травы. Позади хрустела корнями и ветками армия деревьев. На руках, глядя в небо, лежала Лорелея. Кэль начал спуск по крутому склону.

«Деревья нам теперь не страшны. Выпусти огонь, Лорелея. Выпусти, прошу тебя. Зачем так мучиться?»

Она послушалась. Знакомое, родное тепло разлилось по телу Кэля.

Кустарники кололи и царапали его, земля и мелкие камни терзали плоть, уже и так пострадавшую от беспощадных веток, когда Кэль съезжал по склону, толкая Лорелею перед собой. Древесная армия не отставала, слышался шум и треск. Внизу – от этой картины перехватило дыхание – срывался со скалы, бурлил, рокотал водопад.

Святое Небо! Хоть бы там не оказалось подводных камней! Однако выбора не было – либо отдаться на растерзание деревьям, либо прыгнуть в воду. Скрип выдираемых из земли корней был невыносим, шорох сухой листвы вызывал тошноту.

«Всё будет хорошо, – заверила Лорелея. – Сердце реки мне покорится. Наверняка покорится. По крайней мере я надеюсь».