– Хватит разговоров, Виктор.

Она положила ладонь ему на грудь, толкнула, но Виктор не унимался.

– Нет, не хватит.

Он проигнорировал ледяной блеск в ее глазах и навис над Ириной, заставив ее вжаться в спинку кресла.

– Я посвятил тебе всю свою жизнь. Я отдавал и отдаю тебе время, силы, сердце.

– О сердце я не просила.

– И всё же ты его взяла. Ты всегда только берешь, Ирина. Берешь у земли, у людей, у меня. Я понимаю, почему ты так поступаешь, – и помалкиваю. Для тебя я позабыл о собственной гордости, я сам себя лишил слов. Такова цена блаженства быть рядом с тобой. Я знаю и понимаю тебя, Ирина.

Голос Виктора смягчился, а боль, звучавшая в нем, надорвала что-то в Ирине. Впрочем, Ирина не показала виду.

– Я понимаю. Тебя не любили самые близкие люди. Тебя лишили супруга и короны, принадлежащих тебе по праву рождения. Когда же ты все-таки стала женой Арлена, он обходил твою опочивальню стороной, его дети дичились тебя, а придворные в грош не ставили. Раны были так глубоки и болезненны…

– Никаких ран не было.

Магическая сила устремилась от сердца к ладоням, к возможной жертве.

– Были, Ирина. Еще как были. Но раны, нанесенные тебе другими людьми, ничто по сравнению с тем, как ты сама себя терзаешь. Ирина, тебе не нужно уничтожать юношу, не нужно губить себя в попытках добраться до Лорелеи. Не нужно запугивать народ и дворянство.

Виктор простер к ней руку и вдруг, неожиданно, позволил себе погладить Ирину по щеке, словно она была маленькой девочкой.

– Для того чтобы быть бесконечно любимой, тебе не нужна магия. Ибо ты и так любима. Ты – моя обожаемая жена, королева моего сердца.

Рука Виктора легла ей на грудь.

– Виктор…

– Я тебя люблю. Не за магию, не за корону. Я люблю тебя вопреки твоей магии и твоей короне.

Виктор упал на колени, схватил Ирину за руки.

– И на правах столь сильно любящего я прошу, я умоляю тебя – брось колдовство!

Ирина отвела взгляд, стала смотреть на золотой ларец – вместилище ее надежд. На миг она попыталась представить свою жизнь за пределами Рэйвенспира. Вот они с Виктором плывут по морю, ищут необитаемый остров. Допустим, они его нашли. Допустим, там поселились. Но это будет означать, что ее отец и дядя одержали победу.

И Татьяна, воровка Татьяна тоже одержала победу!

Им остается все, а Ирина обречена скитаться – без титула, без королевства, без сил изменить ситуацию.

– Я никуда не поеду, Виктор. – Она смахнула непрошеные слезы, высвободила руки и резко поднялась с кресла. – Я намерена исцелить свое сердце и сохранить при себе то, что мое по праву.

– Но ты ведь не уверена, что магия поможет! Вдруг дело не в сердцах? Вдруг это всё из-за того…

– Магия подействовала на моего отца, – произнесла Ирина, глядя в сторону. – Значит, она работает, когда имеет дело с сердцем моркантца. Мне остается лишь уповать на то, что магия не подведет меня с драконитским сердцем.

Виктор медленно поднялся на ноги.

– Ты любишь меня?

Ирина застыла.

Любит ли она Виктора? А если да, то сможет ли она выдержать?..

Он шагнул к ней, повторил:

– Ты любишь меня?

Ирина медленно подняла взгляд. Как он красив; как ярки его глаза, как молят они о самом простом – чтобы Ирина сказала правду.

– Да, – прошептала она и повернулась к ларцу. – Но я не буду счастлива даже с тобой, если не уничтожу Лорелею и не сохраню рэйвенспирский трон. А сделать это можно, лишь зарядив мое сердце новой силой.

– Чужое сердце исцелит тебя? Ты останешься в живых, победишь Лорелею, сохранишь трон – и это наконец-то принесет тебе счастье?

Скорбь в его голосе смутила Ирину.

Она взглянула ему в глаза, обнаружила в них нечто – и содрогнулась. Виктор уже знал о ее решении, даром что Ирина его не озвучила.

– Да. Когда я всё улажу, я наконец-то обрету покой. И счастье.

Виктор перехватил ее руку прежде, чем она открыла золотой ларец. Обнял ее. Не дал ей заговорить, прижавшись губами к ее губам. Он целовал ее страстно и жадно, впивался в ее рот, кусал язык и губы.

А потом он положил ее руку себе на грудь, на сердце.

– Я не для красного словца сказал, что не позволю тебе уничтожить юного драконита. Парень ни в чем не виноват. Если тебе действительно поможет чужое сердце, если ты обретешь счастье и покой – возьми мое сердце, только не рискуй с ним.

Ирина вся затрепетала. Сердце драконита чаще и сильнее забилось в ларце, а Иринино сердце пронзила боль.

Она не лукавила перед Виктором. Она действительно ни за что не покинула бы Рэйвенспир после всех жертв, что принесла ради его обретения.

Оставалось принести всего одну жертву, и тогда Ирина будет готова. Тогда она обретет бесконечное могущество, и никто и ничто ей не помешает.

– Йа дат, – прошептала она, и магическая сила принялась зудеть в ладонях. – Забери то, что принадлежит ему, и отдай мне.

– Ирина, остановись! Пожалуйста! – взмолился, опомнившись, Виктор.

Не обращая внимания на мольбы, Ирина взмахнула рукой. Магия придала мощи ее голосу.

– Йа дат! Забери то, что принадлежит ему, и отдай мне! Отдай!

Ее рука, осиянная ослепительно белым светом, ударила Виктора в грудь.

Голова красавца запрокинулась, из горла вырвался предсмертный вопль, когда сияющие лучи окружили его сердце.

– Нет!

Так выкрикнула Ирина. Она спохватилась, но было слишком поздно.

Ее воля оказалась сильнее, чем ее глупое сердце.

Ее воля жаждала власти над Рэйвенспиром.

Ее воля жаждала смерти Лорелеи.

Обливаясь слезами, Ирина смотрела, как молниеносно стареет ее прекрасный любовник, как его неповторимое лицо покрывается морщинами, как выцветают и мутнеют голубые глаза, как меркнет взор.

Зато собственное Иринино сердце теперь билось в груди сильно и грозно.

Магия гудела в жилах, подобно урагану.

Пусть придет Лорелея! Пусть юнец-драконит попробует вновь предать Ирину!

Она уничтожит обоих. Она сделает это в честь Виктора. Ирина наклонилась над ним, поправила сбившийся шейный платок, позволила себе всхлипнуть и на миг припасть к его опустошенной груди. Затем вытерла слезы и вышла из будуара.

«Я тебя держу».

Кэль обхватил Лорелею за талию и принялся толкать к одинокой скале, что торчала из бурлящей воды. Несколько секунд назад они с Лорелеей были сброшены водопадом в глубокое озеро. Позади ревела отвесная водяная стена, за которой темнела неглубокая пещера, вымытая в скале. Лорелея взглянула на Кэля, и глаза ее сверкнули.