– Я говорю о том, как прошлой ночью вы с Питером занимались необузданным сексом в джакузи.

В голове становится совершенно пусто. Возможно, я даже отключилась на секунду. Я чувствую, как пошатываюсь. Кто-нибудь принесите быстро нашатырь; я собираюсь упасть в обморок.

У меня в голове все плывет.

– Кто рассказал тебе это? – выдавливаю я. – Кто сказал?

Женевьева склоняет голову набок.

– Все?

– Но… но мы не…

– Извини, но я считаю, это отвратительно. Я имею в виду секс в горячей ванне – в общественной ванне – это просто. – Ее передергивает. – Бог знает, какая дрянь там плавает. Лара Джин, семьи пользуются той ванной. Прямо сейчас там могла бы быть семья.

От слез покалывает глаза.

– Все, что мы делали, это целовались. Не знаю, почему люди вообще такое говорят?

– Эмм, потому что Питер сказал, что вы занимались?

По моему телу проходит озноб. Это неправда. Не может быть правдой.

Все парни считают его богом, потому что он убедил милашку Лару Джин Кави отдаться ему в гидромассажной ванне. Так, чтобы ты знала, единственная причина, по которой Питер встречался с тобой вообще, – моя ревность. Его эго не могло принять тот факт, что я бросила его ради более взрослого парня. Он использовал тебя. Если подвернулся бесплатный секс, тем лучше. Но он по-прежнему прибегает по первому моему зову. Все потому, что он любит меня. Он никогда не полюбит другую так же сильно, как он любит меня. – Что бы она ни увидела на моем лице, ей, должно быть, это понравилось, потому что она улыбается. – Теперь, когда мы с Блейком расстались… ну, я полагаю, мы увидим, не так ли?

Я стою онемевшая и неподвижная, пока она поправляет перед зеркалом свои волосы.

– Но не беспокойся. Теперь, когда ты шлюха, уверена, у тебя будет много парней, которые захотят встречаться с тобой. На одну ночь.

Я убегаю из дамской комнаты и мчусь обратно в автобус. Я плачу.

НАРОД НАЧИНАЕТ ГУСЬКОМ ЗАХОДИТЬ ОБРАТНО В АВТОБУС. Я ощущаю на себе их взгляды, так что сижу, повернув голову в сторону окна. Я провожу пальцем по краю запотевшего окна. Оно холодное, поэтому на нем остается след.

Крис опускается рядом со мной. Она произносит низким голосом:

– Эмм, я только что услышала кое-что бредовое.

Я тупо спрашиваю:

– Что ты слышала? Что прошлой ночью у меня с Питером был секс в горячей ванне?

– О, мой бог! Да! Ты в порядке?

У меня сильно сдавливает грудь. Если я сделаю глубокий вдох, то снова начну плакать, я уверена в этом.

Я закрываю глаза.

– У нас не было секса. Кто тебе это сказал?

– Чарли.

Питер пробирается по проходу. Он останавливается у нашего места.

– Эй, почему ты не вернулась обратно к столу? Все в порядке? – Питер нависает над сиденьем, глядя на меня обеспокоенными глазами.

Я отвечаю тихим голосом:

– Все болтают о том, как мы занимались сексом в ванной.

Питер стонет.

– Людям не следует совать нос в чужие дела. – Он не кажется удивленным, нисколько.

– Так ты знал?

– Некоторые ребята спрашивали меня об этом сегодня утром.

– Но… откуда у них вообще взялась подобная мысль? – У меня такое чувство, что меня сейчас стошнит.

Питер пожимает плечами.

– Не знаю, может быть, кто-то нас видел. Какое это вообще имеет значение? Это же неправда.

Я плотнее сжимаю губы. Нельзя расплакаться прямо сейчас, потому что если начну, то не смогу остановиться. Я буду плакать всю дорогу домой, и все увидят. Не могу этого допустить. Мой взгляд прикован к точке где-то над плечом Питера.

– Не понимаю. Почему ты на меня злишься? – Он все еще в замешательстве.

Народ начинает собираться позади Питера. Им нужно добраться до своих мест.

– Люди позади тебя ждут, – произношу я.

Питер спрашивает:

– Крис, могу я занять свое место?

Крис поглядывает на меня, и я отрицательно качаю головой.

– Теперь это мое место, Кавински, – отвечает она.

– Ну же, Лара Джин, – говорит Питер, прикасаясь к моему плечу.

Я шарахаюсь от него, и у него отвисает челюсть. Люди смотрят на нас, перешептываются и посмеиваются. Питер оглядывается через плечо, его лицо покраснело. Затем он, наконец, проходит дальше.

– Ты в порядке? – спрашивает Крис.

Я чувствую, как на глаза наворачиваются слезы.

– Нет. Не совсем.

Она вздыхает.

– Несправедливо по отношению к девушке. Ребятам легко. Уверена, они все поздравляют его, похлопывая по спине за то, какой он жеребец.

Всхлипывая, я говорю:

– Ты думаешь, это он всем рассказал?

– Кто знает?

Слеза стекает по моей щеке, и Крис вытирает ее рукавом своего свитера.

– Возможно, это был не он. Но это не важно, Лара Джин, потому что, даже если он и не поддерживает все эти разговоры, сомневаюсь, что он им препятствует, если понимаешь, о чем я.

Я отрицательно качаю головой.

– То, о чем я говорю, – уверена, он отрицает это с самодовольной улыбкой на лице. Таковы парни типа Питера. Они обожают казаться настоящими мужчинами, чтобы все остальные ребята на них равнялись. – Она добавляет с горечью: – Их больше заботит собственная репутация, чем чувства девушки. – Крис покачивает головой. – Но что сделано, то сделано. Тебе просто нужно высоко держать голову и вести себя, как будто тебе на все насрать.

Я киваю и проливаю еще больше слез.

– Говорю тебе, он этого не стоит. Пусть Джен забирает его. – Крис взъерошивает мои волосы. – Что ты еще можешь сделать, малышка?

Последней на борт заходит Женевьева. Я быстро распрямляюсь, вытираю глаза и приготавливаюсь. Но она не сразу идет к своему месту, а останавливается у кресла Бэти Морган и что-то шепчет ей на ухо. Бэти охает, поворачивается в своем кресле и смотрит прямо на меня.

О мой бог.

Мы с Крис наблюдаем, как Женевьева идет от сиденья к сиденью.

– Сука, – выдыхает Крис.

Слезы застилают глаза.

Я сейчас собираюсь поспать, – кладу голову на плечо Крис и плачу. Она крепко обнимает меня.

МАРГО С КИТТИ ЗАБИРАЮТ МЕНЯ ИЗ ШКОЛЫ. Они расспрашивают, как прошла поездка, оставалась ли я весь день на детской трассе. Я стараюсь быть радостной. Я даже придумываю историю о том, как скатилась со склона по синей трассе. Марго мягко спрашивает: