– Иди к черту, Сойер!

– О, звучит уверенно. Похоже, ты частенько пользуешься такими выражениями в разговорах со своим женихом.

– Никогда! Пирс не доводит меня до бешенства, как некоторые.

– А я помню ребенка, который не мог долго сердиться, если от этого зависела жизнь.

– Сейчас я могу, Сойер. – Она посмотрела на него и вдруг засмеялась. – Ты прав. Я не могу, но должна. Ты все такой же плут, но мне хочется тебе доказать, что я действительно научилась стрелять. Отойди подальше.

Сойер послушно отошел в сторону, а Каролина сосредоточенно прицелилась. Виноградная лоза дернулась. Тогда девушка еще раз прицелилась, стараясь забыть, что он смотрит на нее, выстрелила и перебила лозу пополам. Она с довольным видом оглянулась.

– Ты даже не смотрел, куда я стреляла. Я попала два раза подряд.

– Замечательно.

– Ты же не видел.

– Плевать мне на эту дурацкую лозу, я имел в виду другое. Значит, чтобы ты попала в цель, меня не должно быть рядом, так? По-моему, в этом есть нечто странное.

– Не надо, Сойер. – Она вытянула руку, на которой блеснуло кольцо. – Не забыл?

– Не забыл. – Сойер взял у нее револьвер, сунул в кобуру и расстелил на траве куртку. – Садись.

– Мы ее испачкаем…

Он усадил девушку рядом с собой.

– Ты стала красивой женщиной.

– Спасибо. – Каролина небрежно кинула шляпу на землю, – А ты стал еще более привлекательным мужчиной. Правда, я всегда думала, что красивее быть невозможно.

– Хочу купить твое ранчо. Я привез золото, и хорошо тебе заплачу.

– Деньги мне не нужны, поэтому назначим символическую плату.

– Не пойдет, это твое наследство. Земля должна перейти ко мне окончательно и бесповоротно. Я очень долго ждал, когда у меня наконец появится свой дом.

– И я тоже, – решительно сказала Каролина. – Бумаги у тебя с собой? Давай подпишем, и дело с концом.

– Нет, я хотел, чтобы мы сначала обо всем договорились, а уж потом оформили по закону, – солгал он.

Ведь подписать документы сейчас – значит навсегда проститься с Каролиной. Главное – она согласилась, теперь можно вполне подождать несколько дней. Он собрался вынуть у нее из волос шпильку, но девушка откинула голову.

– Сойер!

– Прости, мне захотелось взглянуть, действительно ли у тебя длинные волосы, – обезоруживающе улыбнулся он.

– По-моему, раньше ты говорил о копне сена, – блеснула глазами Каролина.

Почему он был так слеп? Нет, Сойер знал почему: когда он увидел свою вырезанную семью, боль вытеснила другие чувства, не оставив места для любви. Каролина потихоньку закралась в его сердце, а он этого не сознавал, пока не стало слишком поздно.

Глядя ей в лицо, он вынул шпильку.

– Дяде я ничего про ранчо не сказала, думала, что когда-нибудь вернусь туда обратно.

– А теперь уже не думаешь?

– Конечно, нет.

Длинный золотистый локон упал ей на грудь. Сойер мысленно раздел Каролину, стараясь представить, как она выглядит сейчас, потом отогнал наваждение.

– И поскольку я не сказала ему сразу, то решила не говорить вообще.

– Он мог бы считать ранчо приданым.

– Пирсу оно ни к чему, и он не любит Техас, – усмехнулась Каролина. – Похоже, с Техасом у него связаны неприятные воспоминания. Ему в жизни тоже досталось.

Сойер вынул еще несколько шпилек.

– Наконец ты выглядишь почти так же, как я себе представлял.

– Ты думал обо мне?

– Да. – Поймав ее взгляд, Сойер на миг решил, что Каролина отвечает ему взаимностью, а наступившее молчание подтвердило его правоту. – Ты давно знаешь Пирса?

– Почти месяц.

– Не слишком большой срок, чтобы узнать человека, с которым собираешься провести остаток жизни.

– Мне хватило. Я очень его люблю.

Сойер отвернулся и начал глядеть на реку. Теперь нужно проводить ее домой и поскорее уехать из Натчеза, однако сделанное им открытие по поводу собственного чувства не позволяло отступить. Он покосился на Каролину. Неужели она так сильно любит Пирса? Месяц – срок явно недостаточный. Иногда она вела себя отнюдь не как влюбленная и ожидающая свадьбы женщина; во всяком случае, ее не должен был пугать невинный поцелуй в щеку. Вчера на балу он мог бы перецеловать всех женщин, и это ничего бы для него не значило.

– Я не получил свой приз, – напомнил он.

– Не получил, – холодно согласилась Каролина, но ее взгляд не был ни холодным, ни равнодушным.

К черту Пирса с его богатством! Если бы он действительно любил Каролину, то не завел бы себе любовницу! Сойер вдруг принял решение. Пусть Лебрестон борется за Каролину, но он, Сойер, не отдаст ему без боя любимую женщину.

Каролина, избегая смотреть ему в глаза, быстро поцеловала его в щеку.

– Я тоже хочу тебя поцеловать, – тихо сказал он. – Помнишь, я сказал тебе, что поцелуй двух людей может быть очень приятным. – Она кивнула. – Думаю, наш поцелуй может быть очень-очень приятным.

– Я не могу. Я люблю другого.

– Если ты действительно так сильно его любишь, тогда мой поцелуй ничего для тебя не значит.

– Я… – растерянно начала Каролина, чувствуя, что готова потерять столь тщательно хранимое самообладание. Она покачала головой и быстро встала. – Нет, Сойер. Я выхожу замуж и не позволю тебе вмешиваться.

Она направилась к лошадям, но Сойер вскочил и схватил ее за руку.

– Подожди, Каролина, – хрипло сказал он. Ее глаза стали бездонными, и Сойер привлек ее к себе. – Я был первым мужчиной, с которым ты поцеловалась, я помню и ту ночь, и твои поцелуи.

– Сойер, я не должна… – Она попыталась выдернуть руку.

– Ты помнишь, как мы поцеловались?

Он смотрел на ее рот, и губы у нее дрогнули.

Сойер наклонился и так легко прикоснулся к ее губам, что она едва это почувствовала, зато глаза его сказали о многом. “Зачем я это делаю?” – успела подумать Каролина и вдруг оказалась в его объятиях. Словно и не было прошлых лет. Она с Сойером, все правильно и не должно никогда кончаться, их разлука была одним грустным мгновением. Сойер. Красивый, обожаемый, сильный.

Каролина обняла его за плечи, чувствуя напрягшиеся мышцы, провела рукой по шее, ласково коснулась волос. Все, что она так глубоко прятала, теперь вырвалось на свободу. Каролина невольно прижалась к его бедрам, и тут до нее дошло, что происходит.

– Нет. Сойер, нет! – Она рванулась прочь, стараясь сохранить остатки разума.

– Ты не любишь Пирса, – спокойно произнес он.