– Ты закончил, Адам?

– Да.

– Хорошо. Я постараюсь ради нас обоих забыть то, что ты только что из ревности наговорил про Рашида. Возможно, дело не во мне, может, ты просто ему завидуешь. Иначе, думаю, ты вел бы себя более сдержанно. Ревность – порочное чувство. Перестань настраивать меня против Рашида. Разве тебе недостаточно того, что я пытаюсь найти достойный способ завершить свои отношения с ним? Так что не нужно больше никаких слов. И последнее – перестань совать мне под нос то, что я и без тебя вижу.

Дальше они ехали молча. Адам раздраженно размышлял над тем, почему его так тянет к этой женщине. Все логические доводы оказались несостоятельными, и ему приходилось признать, что причиной тому настоящая любовь, которая зажала его в тиски и не дает вырваться. Впрочем, он верил, что с Миреллой происходит то же самое. Тяжело вздохнув, он стал думать, как доставить статую Аполлона в дом Рашида.

Машина въехала в узкий, заставленный мусорными баками проулок на задворках отеля. Сюда выходила запасная дверь салона красоты.

– Странно, что мы с тобой оказались в таком месте, – произнесла Мирелла, выйдя из машины. – Иногда я бываю такой нелепой, правда?

– На этот раз именно ты это сказала, а не я, – отозвался Адам, и они оба рассмеялись.

Он обнял ее за талию и повел к двери. Почувствовав тепло друг друга, они вдруг остановились и слились в страстном поцелуе. Она касалась кончиками пальцев его щек, глаз, волос, он ласкал ее полуобнаженную грудь. Наконец она отстранилась и игриво укусила его за подбородок.

– Когда мы поженимся, я по-прежнему должен буду участвовать в твоих авантюрах, уклоняться от выстрелов, которыми меня будет встречать на пороге твой дворецкий, спасать тебя от худшей, чем смерть, участи и заниматься с тобой любовью среди мусорных баков?

– Адам, ты что, делаешь мне предложение?

– Да, считай, что так и есть. – Он счастливо улыбнулся и поцеловал ее. – Я представлял себе это иначе. Мне хотелось сделать это не среди отбросов и попросить тебя как положено. Так как, ты согласна? – спросил он, не сомневаясь в ее ответе.

– Да. Я хочу, чтобы ты знал, что я никогда никого не любила так сильно, как тебя, и ни за кого не хотела выходить замуж, если не считать мальчика, в которого была влюблена еще в колледже. Но тогда у меня не было никакого жизненного опыта.

Из-под ног у них выскочила кошка и шмыгнула в сторону, опрокинув связку консервных банок. Они вздрогнули от неожиданности.

– Ты попросишь меня выйти за тебя замуж еще раз, когда я приду в твой дворец?

– Да.

Адам постучал в дверь, которая теперь была заперта.

– Тебе пора идти, – прошептал он. – А мне надо позаботиться о статуе.

Мирелла обвила его шею руками. Он приподнял ее за талию и поцеловал. Желание забурлило в его крови, но в этот миг дверь распахнулась. На пороге стояли два парикмахера, мужчина и женщина, с круглыми от изумления глазами.

Когда Мирелле мыли волосы перед стрижкой, она услышала, как парикмахерша шепнула маникюрше:

– И ты поверила ее рассказу о подарке для дружка? Нет у тебя в душе ни капли романтики, Инга. А все потому, что ты озабочена поисками мужа вместо того, чтобы найти любовника.

До самого возвращения в дом Рашида Мирелла не могла думать ни о чем, кроме Адама. Их взаимная любовь представлялась ей чудом. То, что они поженятся, казалось едва ли не еще большим чудом. Это чувство было настолько сильным, что для него не существовало никаких преград. Мирелла ощущала себя беспредельно счастливой и готова была дарить любовь всему миру. Поэтому в том, что стоило ей переступить порог дома Рашида, как Адам, прочно запертый в ее сердце, вылетел у нее из головы, не было ничего странного.

Она отсутствовала несколько часов, и до поездки в аэропорт за Бриндли оставалось очень мало времени. Мирелла заметила, что Рашид раздражен; это проявлялось не в его отношении к ней, а в том, как он разговаривал со слугами и по телефону. Ему звонили дважды за то время, пока они пили коктейли.

На полпути в аэропорт он неожиданно заговорил:

– Сядь ближе, я хочу тебя чувствовать.

Она повиновалась, и он обнял ее за плечи.

– Поцелуй меня, – приказал он.

Она снова повиновалась. Их губы соприкоснулись, и он настойчиво протиснул между ними язык, вложив в поцелуй всю страстность, на какую был способен. Удовлетворенно улыбнувшись, он прошептал ей на ухо:

– Мне это было очень нужно. Сегодня ночью я хочу, чтобы мы окунулись в мир самых диких и необузданных эротических фантазий и воплотили их в жизнь. Ты готова к этому?

Она кивнула, и он стал шепотом рассказывать ей во всех деталях о тех сексуальных играх, в которые они уже играли, обещая удивить ее еще более изысканными плотскими удовольствиями.

– Не знаю почему, но у меня вдруг возникла потребность подчинить тебя полностью именно сегодня, – говорил он, когда они подходили к терминалу. – Своего рода предчувствие, что эта ночь станет нашей последней ночью любви.

Выражение его лица испугало Миреллу. Ее потрясла его звериная интуиция, и она пока еще не знала, хорошо это или плохо в сложившихся обстоятельствах. Он неожиданно схватил ее за запястье и стиснул с такой силой, что у нее едва не хрустнули кости.

– Но я к этому еще не готов, – процедил он угрожающе. – Так что будем надеяться, что предчувствие меня на этот раз обманывает.

– Рашид, отпусти, ты делаешь мне больно. Что с тобой стряслось?

Тень, затмившая его сознание, исчезла так же внезапно, как и появилась, и Мирелла почувствовала, что он снова овладел собой. Рашид задумчиво посмотрел на свою руку, сжимающую ее запястье, и медленно отпустил ее.

– Прости, я не знаю, что на меня нашло. Наверное, это из-за того, что Бриндли так стремительно врывается в нашу жизнь. Я ведь говорил, что не хочу делить тебя ни с кем. Скажи, что прощаешь меня.

– Здесь нечего прощать. Не говори глупостей. Бриндли мне необходим. Ты прекрасно знаешь, что я совсем забросила дела из-за того, что мы слишком хорошо проводим время вместе.

– Мирелла, обещай мне, что подпишешь документы о продаже завтра же и покончишь с этим делом. Тогда мы снова сможем наслаждаться жизнью вдвоем, и ничто не будет отвлекать нас друг от друга.

Предостережение Адама вдруг промелькнуло в ее голове. Она не могла отогнать от себя эту мысль. Впервые она ощутила противоречивость своих чувств к Рашиду. Притяжение к нему, сексуальное влечение остались неизменными, но он излучал скрытую угрозу, которую тщательно прятал под маской галантности. Даже слова принцессы о Рашиде теперь казались Мирелле зловещими. Она попыталась отвязаться от навязчивых страхов, убеждая себя в том, что если Рашид до сих пор не причинил ей вреда, то не сделает этого и впредь. У нее было веское основание для такого заключения: ведь он отослал ее домой из «Ода-Лалы». Впрочем, она готова была последовать совету Адама и защитить себя в случае, если Рашид не захочет расстаться с ней по-дружески.