за стол. Плазма за моей спиной. И отец внимательно смотрит на экран, потому что он перед его лицом.

– Наконец-то эти трущобы сносят, – ворчит он себе под нос, явно комментируя увиденное.

Я пропускаю его слова мимо ушей. Держа телефон на коленях, включаю его и проверяю сообщения от брата. Одно есть.

«Я даже не знаю, Вик…»

Вот, что он ответил на моё приглашение на ужин.

Вот же упрямец!

Быстро строчу: «А я – знаю! Мы оба – и я, и отец – очень ждём тебя! PS: фирменное блюдо этого вечера – мясной рулет!» Добавляю кучу смайликов от сердечек до умоляющих жестов. И вновь вырубаю телефон, чтобы не читать сообщения от Руслана, которые там тоже есть.

– Как дела, дочка? – привлекает моё внимание отец, и я поднимаю на него взгляд. – Как дела у вас с сыном мэра?

Господи… Что?

Почему он спрашивает об этом?

– Знаешь, я не хочу говорить о нём, – отвечаю будничным тоном. – И хоть Тёмка пока не приехал, предлагаю начать ужин. Если съедим весь рулет, он будет сам виноват.

Тянусь к салату и кладу пару ложек в тарелку. Отец режет рулет и передаёт мне большой кусок. А за моей спиной в это время диктор продолжает вещать в телике.

«… Несколько единиц техники прибыло сюда, чтобы уже завтра утром начать снос этих домов. Все давно этого ждали! Ведь муниципальный проект нашего мэра даст возможность малоимущим семьям получить квартиру в новом жилом комплексе «Век», который будет построен здесь, на месте этих ветхих домов, в течение года…»

– Вот паршивец! – по-доброму бурчит отец. – Считай, ещё один срок на посту мэра себе выбил.

Про отца Руслана я тоже говорить не хочу. Но моим вниманием всё-таки завладевают слова диктора. Повернувшись, я смотрю на экран и… глазам своим не верю! Тот самый район. Тот самый дом, на котором мы с Русланом рисовали…

В груди что-то болезненно щемит при виде нашей картины. Море… Оранжевый закат… Тот дурацкий смайлик с сердечками вместо глаз… Бабочка… Но, кажется, там ещё что-то появилось…

Я неуверенно поднимаюсь со стула и встаю напротив плазмы. Снимают явно с квадрокоптера. Он летает по району, показывая каждый дом и буквально каждую стену. Наконец опять возвращается к нашей стене. Да, теперь я вижу, что помимо наших рисунков там появились буквы. Но съёмка ведётся издалека, и у меня не получается прочесть, что там написано.

Папа тем временем говорит, будто размышляя вслух:

– Будь Руслан хоть немного таким же умным, как его отец, я бы уже поставил ему партию машин. Да и с персоналом для автосалона помог. Но, похоже, этот парень слишком импульсивен. А в работе импульсивность нужно отключать.

Я с недоумением смотрю на отца.

О чём он, чёрт возьми?

– Какие импульсы? Что он сделал не так?

Папа усмехается.

– Сынок мэра должен был подписать договор, но он наваракал там какую-то чушь.

– Какую? – моё сердце начинает биться в два раза быстрее.

Отец небрежно машет рукой:

– Не помню точно. Что-то там о проигрыше.

И пока я пытаюсь переварить услышанное, диктор в телевизоре продолжает: «Даже немного жалко, что исчезнет подобное творчество. О-о… Да у нас тут целое любовное послание!»

Мой взгляд вновь мечется к экрану. Торец того дома наконец виден полностью. Море… закат… А выше – надпись: «Я тебя люблю! PS: И я проиграл тебе, Вика».

Диктор усмехается:

– Некто проиграл что-то неизвестной нам Вике… Что ж… Интересно…

А потом он вдруг обращается ко мне:

– Вика! Вы, может быть, не в курсе, но Вам проиграли! И Вас, кстати, любят!.. А то завтра утром дом снесут, и Вы этого никогда уже не узнаете…

Он говорит что-то ещё, но дальше все его слова смазываются, превращаясь в вязкую смолу невнятных звуков. А мозг на повторе транслирует лишь одно: «Никогда не узнаю…»

– Вик, всё нормально?

Отец выводит меня из ступора. Я резко перевожу на него взгляд и говорю:

– Прости, пап… – а потом начинаю тараторить: – Прости! Но, кажется, я не смогу с тобой поужинать. Мне нужно бежать!

И даже сама не замечаю, что уже начала пятиться к выходу из столовой.

– Господи! Да что случилось? – отец взволнованно вскакивает.

– Я могла никогда не узнать, что он не подписал те документы.

– Ты про Руслана? – требовательно спрашивает папа.

Но я не реагирую, продолжая потерянно лепетать:

– Я могла не узнать, что он меня любит, понимаешь?!

Мне кажется, я немного сошла с ума. Во всяком случае, отец смотрит на меня как на сумасшедшую.

– Так. Ладно. Я здесь! – раздаётся за спиной голос брата, и я чуть было в него не врезаюсь.

Быстро оборачиваюсь.

– Хорошо, что ты здесь, – с облегчением выдыхаю, на мгновенье приобняв Артёма. – Оставьте мне кусочек рулета, ладно?

– Не понял… – Артём в недоумении качает головой. – Куда ты собралась?

Но я не отвечаю на его вопрос и просто продолжаю взволнованно говорить, не обращая внимания на шок брата и негодующий взгляд отца, который сверлит мой затылок.

– Но если всё-таки съедите весь рулет – не страшно. Я сделаю ещё, – обхожу брата и, вновь пятясь спиной, смотрю на них с отцом со строгостью: – Только не ссорьтесь, пожалуйста, пока меня не будет. Мне очень-очень важно, чтобы вы смогли поговорить.

Папа обречённо разводит руками. Его взгляд так и кричит: «Господи! Да что же происходит?!» А вот Артём скрещивает руки на груди и с недовольством бросает:

– Я здесь не останусь, если ты не скажешь, куда собралась!

– Мне нужно увидеть Руслана, – отвечаю с какой-то безумной улыбкой на губах.

После чего разворачиваюсь, быстро пересекаю гостиную и выбегаю из дома.

До захода солнца не больше сорока минут, а завтра утром дом снесут. Значит, мне нужно добраться до того здания с любовным посланием хотя бы минут за тридцать. Сердце подсказывает мне, что я должна торопиться. Должна увидеть собственными глазами, что там написано. И не через экран телевизора!

Я буквально маниакально желаю увидеть ту надпись воочию. Словно, и правда, тронулась умом.

Но на самом деле мне нужна не надпись.

Мне нужен Руслан!

Подбегаю к Глебу – начальнику охраны отца – и трясу его за рукав пиджака.

– Виктория Эдуардовна? Что случилось? – он явно ошеломлён моим поведением.

– Заводи машину! Едем!

– Куда? – не понимает Глеб. – Эдуард Викторович не давал никаких распоряжений…

– Он передал эти распоряжения через меня! – перебив его, отрезаю я. – Быстрее!

Направляюсь к джипу охранника и нетерпеливо дёргаю за ручку пассажирской двери. Та оказывается закрытой.

– Пожалуйста, Глеб! – с мольбой