– Снимите кто-нибудь! – попросила она не открывая глаз и провалилась в небытие.

* * *

Лиза очнулась уже на исходе дня, и, несмотря на то что чувствовала себя несколько лучше, идти дальше не могла. Кружилась голова, ноги были слабыми, руки дрожали.

«Да что за напасть такая!» – подумала она в раздражении, негодуя на свою слабость, стесняясь ее и презирая себя за все это разом.

Однако даже эти сильные, по определению, чувства получились какими-то выморочными, немощными, никуда не годными. По-видимому, Рощин и Мария видели то же, что чувствовала Лиза. Во всяком случае, они увидели достаточно, чтобы даже не заикаться о том, чтобы, не откладывая, продолжить восхождение.

– Что там? – спросила Лиза, скорее из вежливости, чем проявляя настоящий живой интерес.

– Там метров десять вертикальной стены, – тяжело вздохнув, ответил Рощин. – Ну, я по ней подняться точно смогу. В стене вырублены щели для рук и ног. Можно пройти и без страховки, а вас обеих я могу втащить наверх на веревках. Там площадка, а вот что за ней, отсюда не рассмотреть.

– И не думай! – твердо отрезала Мария, которая, по-видимому, знала, о чем на самом деле идет разговор. – Один ты не пойдешь, тем более без страховки! А страховать тебя нам надо вдвоем. Одной мне тебя не удержать.

Лиза напряглась, пытаясь прогнать затянувший сознание туман, и на какое-то время снова стала самой собой. Даже соображать начала.

– Маша права! – сказала она, обдумав ситуацию, то есть восстанавливая в уме суть спора, участником которого не была по состоянию здоровья. – Один ты не пойдешь. Я, конечно, обуза, но с этим ничего уже не поделаешь. Поэтому можете меня обматерить, но пойдем мы утром и все вместе.

В результате остаток дня и ночь провели в пещере. К ночи похолодало, что, если подумать, не странно. Вдоль склона кальдеры дует ветер. Днем отбор тепла компенсируется пусть и не прямым, но солнечным светом, создающим под водяной линзой местного неба парниковый эффект. Но ночью, да еще и в пещере, где всегда прохладнее, чем снаружи, мягко выражаясь, стало знобко. Развести костер было не из чего – факелы стоило приберечь на крайний случай, – так что ночь провели в темноте и холоде. Хорошо хоть не голодные. И драконы, слава богу, их больше не беспокоили.

А утром все началось сначала. Рощин влез на скалу – Мария и Лиза страховали – и втащил за собой всех остальных, не исключая груз. Наверху, как выяснилось, имелась небольшая площадка, с которой по узкой вырубленной в скале полке можно было проникнуть внутрь невидимой из нижней пещеры вертикальной расщелины, где обнаружилась новая площадка и устья нескольких пещер. Если бы не плачевное состояние Лизы, они бы добрались сюда еще вчера засветло. И ночевали бы с полным комфортом, так как в одной из пещер бил родник, а в другой были запасены дрова. Здесь, а не в нижней пещере находился перевалочный пункт торговцев, построивших эту дорогу. Грузы сюда перетаскивали на веревках, но дальше вверх вели каменные лестницы, частично вырубленные в скале, частично построенные из камня на растворе.

Расщелина была широкая и поднималась как минимум метров на сто пятьдесят. В нее на разных уровнях выходило довольно много пещер, а кроме того, тут и там имелись природные площадки, кое-где лишь немного подправленные руками строителей. Лестницы иногда шли снаружи, а иногда внутри пещер, но в результате выводили на головокружительную высоту, под самое небо затерянного мира. Площадка, на которую выбрались компаньоны, преодолев этот сложный во всех отношениях подъем, находилась всего метрах в ста пятидесяти от водопада и с нее хорошо просматривалась следующая станция: большое плато, на котором уместились не только кусты, но и несколько деревьев. Правда, чтобы добраться до этого оазиса, надо было пройти метров двадцать-тридцать – точнее было не измерить – по идущей с уклоном в десять-пятнадцать градусов крайне сложной по рельефу узкой тропе, тянувшейся вдоль вертикальной стены. Очень несимпатичный участок, но откладывать на завтра то, что все еще можно было сделать сегодня, никому даже в голову не пришло. Они были уже совсем близко от цели своего путешествия, и нетерпение гнало их вперед.

Первым, как и прежде, пошел Рощин. Женщины страховали и безумно нервничали. Рощин шел медленно, с видимым напряжением, и Лиза подумала, что если бы не ее дурацкое ранение, все это происходило бы совсем иначе. Она сама прошла бы по карнизу быстрее и увереннее, чем Вадим, хотя и не в нынешнем своем состоянии. Впрочем, Рощин все-таки дошел с миром. Не сверзился со скалы и веревку на ту сторону доставил, ее длины хватило как раз на расстояние между двумя площадками. Теперь в пользу Лизы и компания работала гравитация. Немногочисленную, но неудобную для переноски поклажу переправили к Рощину самоспуском. После этого, собственно, и наступил самый неприятный момент. Страховочный конец был один, так что кому-то из двоих – Лизе или Марии – предстояло идти, лишь держась за веревку руками. И если что, на этих руках висеть и взбираться обратно на тропу, а скорее всего, и вовсе перебираться на площадку Рощина. Малопривлекательная перспектива, но никаких других вариантов не просматривалось, веревка-то одна.

– Пойду я, – решила Лиза.

– Ты ранена, – возразила Мария.

– Я даже раненая сильнее, чем ты, – покачала головой Лиза. – Я смогу, если что, повиснуть на руках и доползти, а ты нет.

Сама она в этом не была уверена. Не в том, что сказала насчет Марии, а в том, что сказала о себе. Но услышать сомнение в своем голосе не позволила.

– И вестибулярный аппарат у меня лучше, – сказала, подводя итог дискуссии. – Держи веревку натянутой, Маша, и все будет хорошо!

«Все будет хорошо! Все будет хорошо! – это был рефрен ее “выступления”. – Все… бу… дет… хо… ро… шо!»

Лиза шла медленно. Самой ей казалось – топчется на месте, но, наверное, она все-таки продвигалась по полке, держась за ненадежные «веревочные перила».

«Все будет хорошо! Все будет… Дыши, сука! Кому сказано! Дыши!»

Шаг за шагом, целую вечность.

«Все будет… хорошо, и мы… мы поженимся!»

Она все-таки дошла. Добралась до Рощина и упала ему в объятья.

– Это было незабываемо, – сказала, отлепившись от мужчины и присаживаясь в сторонке на камень. – Без меня справишься?

– Отдыхай!

* * *

С крошечного плато наверх и к водопаду вела вполне приличная дорожка. Сначала это был довольно широкий, но постепенно сужающийся карниз, являвшийся ответвлением самой площадки, а в том месте, где он сужался до полуметра, тропа уходила в пещеру и далее вела через лабиринт ходов, колодцев, тоннелей и пещер. Здесь кое-где сохранились запасы дров и факелов, так что дорога была хоть и не простая, но по сравнению с пройденным вполне цивилизованная. Шли, однако, долго, и чем дальше, тем лучше слышали неумолкающий шум падающей воды. Ну, так, собственно, и должно было быть, ведь шли они именно к водопаду. Вернее, к тому месту, откуда река срывалась вниз.