Нина взяла баночку и помазала щедрой дозой экстракта себе за ушами и запястья.

– Будем надеяться, что на хергудах это тоже сработает.

– Твоим беженцам лучше бы быть готовыми, – сказал Каз. – Сколько их?

– Меньше, чем мы думали. Пятнадцать и, э-э… еще несколько человек из посольства. Всего семнадцать.

– Плюс ты, Матиас, Уайлен и Кювей. Двадцать один. Шпект подделает письмо соответствующим образом.

– Я не еду, – отозвался Уайлен.

Джеспер переплел пальцы, чтобы скрыть их дрожь.

– Нет?

– Я больше не позволю своему отцу выгнать меня из Кеттердама.

– Почему все так решительно настроены остаться в этом несчастном городе? – проворчала Нина.

Джеспер откинулся на стуле, изучая Каза. Тот ничуть не удивился, когда услышал, что Уайлен захотел остаться.

– Ты знал, – сказал он, складывая кусочки воедино. – Ты знал, что мать Уайлена жива.

– Мать Уайлена жива?! – воскликнула Нина.

– А с чего, по-твоему, я позволил вам отправиться в Олендаль? – ответил Каз.

Уайлен часто заморгал.

– И ты знал, что я соврал насчет карьера.

Джеспер почувствовал вспышку ярости. Одно дело, когда Каз морочил голову ему, но Уайлен отличался от них всех. Несмотря на его чудовищные отношения с отцом, Уайлен не позволил этим обстоятельствам, да и этому городу тоже выбить из него всю доброту. Он все еще верил, что люди могут исправиться. Джеспер ткнул в Каза пальцем.

– Ты не должен был отправлять его в Святую Хильду вслепую. Это было жестоко.

– Это было необходимо.

Кулаки Уайлена сжались.

– Почему?

– Потому что ты до сих пор не понимал, какой твой отец на самом деле.

– Ты мог бы рассказать мне.

– Ты бы разозлился. Злость со временем проходит. Мне было нужно, чтобы ты жаждал справедливости.

Парень скрестил руки.

– Что ж, у тебя получилось.

Каз опустил руки на трость.

– Уже поздно, так что все дружно перестаем жалеть Уайлена и промокать глазки и начинаем думать о стоящей перед нами задаче. Матиас, Джеспер и Кювей направятся в посольство в половине десятого. Вы подойдете с канала. Джеспер, ты высокий, темнокожий и слишком заметный…

– Все это синонимы к «восхитительный».

– И это значит, что тебе нужно действовать вдвойне осторожней.

– За величие всегда приходится платить.

– Постарайся отнестись к этому серьезно, – сказал Каз голосом, напоминавшим ржавый клинок. Ему показалось, или он услышал в нем настоящее беспокойство? Джеспер пытался не задаваться вопросом, было ли оно по отношению к нему или к делу. – Иди быстро и приведи всех к докам не раньше десяти. Не хочу, чтобы вы торчали там и привлекали лишнее внимание. Встречаемся в Третьей гавани на причале пятнадцать. Корабль называется «Ферхадер». Он ходит по маршруту из Керчии в Равку несколько раз в году, – Бреккер встал. – Будьте умны и бесшумны. Ничто из этого не сработает, если Ван Эк просечет наш план.

– И берегите себя, – добавила Инеж. – Я хочу отпраздновать со всеми вами, когда корабль выплывет из гавани.

– А шампанское будет?

Нина доела последний крекер и облизала пальцы.

– Там буду я, а я – не менее искрометная.

После этого им ничего не оставалось, кроме как закончить складывать снаряжение. Никаких грандиозных прощаний не было.

Джеспер поплелся к столу, за которым Уайлен собирал свою сумку и делал вид, что ищет что-то нужное в кипе карт и документов.

Он замялся, но затем все же сказал:

– Ты мог бы остаться со мной и папой. Если захочешь. В отеле. Если тебе нужно место, где можно переждать.

– Правда?

– Конечно, – Джеспер пожал плечами, хотя жест показался ему каким-то неправильным. – Инеж и Каз тоже. Не можем же мы все разбежаться, пока не свершится возмездие.

– А что потом? Когда заем твоего отца будет выплачен? Ты вернешься в Новый Зем?

– Я должен.

Уайлен ждал. У Джеспера не было для него ответа. Если он вернется на ферму, то будет вдали от искушений Кеттердама и Бочки. Но с тем же успехом он сможет найти новые неприятности на свой зад. А сколько денег у него будет! Даже после выплаты кредита у него останется больше трех миллионов крюге. Парень снова пожал плечами.

– Это Каз у нас все планирует загодя.

– Конечно, – кивнул Уайлен, но стрелок видел разочарование на его лице.

– Полагаю, твое будущее уже решено?

– Нет. Я знаю только то, что вытащу свою маму из того ужасного места и попытаюсь построить новую жизнь для нас, – Уайлен кивнул на плакаты на стене. – Это действительно то, чего ты хочешь? Быть преступником? Продолжить скакать от следующей цели к следующей драке и следующей почти что неминуемой смерти?

– Честно? – Джеспер знал, что Уайлену вряд ли понравится то, что он скажет.

– Время, – крикнул Каз с порога.

– Да, это то, чего я хочу, – ответил Джеспер. Уайлен надел ранец на плечо, и стрелок, не задумываясь, поправил его перекрутившийся ремень. И продолжал держать его. – Но это не все, чего я хочу.

– Быстро! – рявкнул Каз.

Надо бы стукнуть его по голове этой тростью. Джеспер отпустил ремень.

– Ни траура.

– Ни похорон, – тихо промолвил Уайлен. Затем они с Казом скрылись за дверью.

Следующими были Нина и Инеж. Нина исчезла в одном из проходов, чтобы сменить свой дурацкий фьерданский наряд на более практичные штаны, тунику и плащ – все равкианского производства и кроя. Она увела с собой Матиаса и вышла через несколько долгих минут растрепанной и румяной.

– Вижу, ты ни на секунду не забываешь о деле, – не сдержался Джеспер.

– Я учу Матиаса веселиться. Он превосходный ученик. Всегда очень усерден на уроках.

– Нина… – прорычал фьерданец с предостережением в голосе.

– Но у него проблемы с поведением. Еще есть над чем работать.

Инеж подтолкнула бутылочку с кофейным экстрактом к Джесперу.

– Попытайся сегодня быть осторожным, Джес.

– Я так же осторожен, как Матиас – весел.

– Я прекрасно умею веселиться! – рыкнул Матиас.

– Прекрасно, – согласился Джеспер.

Он хотел сказать им что-то еще, по большей степени Инеж, но не перед остальными. «Может, я никогда ей этого не скажу», – признал парень. Он был обязан извиниться перед Инеж. Его беспечность привела их к засаде в Пятой гавани перед тем, как они отправились в Ледовый Двор, и эта ошибка чуть не стоила Призраку жизни. Но как, черт возьми, он мог просить прощения за такое? «Извини, что тебя чуть не зарезали из-за меня. Кто-нибудь хочет вафель?»