— Слушай приказ, — хриплым, заметно севшим голосом обратился капитан к тем, кто мог его слышать, — сейчас все вы в срочном порядке отправляетесь в трюм. По пути собираете всех, кого сможете встретить. Вскоре к судну подойдут десантные катера. Ручным приводом раздрайте шлюзы и покидайте корабль. По последним данным приборов транспорту осталось не более сорока минут. Выполнять, — повысил он голос, видя, что никто не торопится покинуть мостик.

— А вы, капитан?

— А мне с моего корабля бежать некуда.

Глава 20

Признав, что на занятиях майор ни слова не проронил на тему, как двигаться в невесомости, решил сойти вниз по борту. Вес ноши значения больше не имел, а подошвы при правильном шаге цепко магнитились к металлу. Мелькнула мысль добраться по борту до своих, но воплотить её не успел.

В первую очередь пропали голоса в наушнике общей связи. В эфире повисла мёртвая тишина. Следом в трюме погас свет, после чего отключилась электроника скафандра. Значки и символы на забрале погасли, и наступила кромешная тьма. Вдобавок ко всему отключились магнитные подошвы.

Беспомощно паря, стараясь разглядеть хоть что-то, маша руками и не находя опоры, Тим по-настоящему испугался, не понимая, что и как надо делать. В эфире тишина, глаз хоть коли, дотянуться до чего-либо тоже не выходит. Тим не понимал: висит он под потолком или у пола и почему не включается аварийное освещение.

Мысль до конца ещё не сформировалась, но руки уже тянулись к забралу. Вместе с чавкающим звуком присосок ушей коснулись команды офицеров. Из гула голосов выудил информацию, что на подходе десантные катера и скоро начнётся погрузка. Ещё узнал, что транспорт попал под какое-то там излучение и всё, что связано с электричеством, безвозвратно сдохло.

Встретившие электромагнитный удар, стоя на палубе, быстро сообразили, что и как надо делать. Все цеплялись друг за друга. Полторы тысячи пехотинцев буквально растеклись по бортам, груздями облепив рёбра жесткости. Все это Тим понял из криков, носящихся под сводами трюма.

Были и те, кто так же, как он, остались без опоры. Уже два раза он столкнулся с такими же барахтающимися в полной темноте пехотинцами. Схватиться и вместе искать способы добраться до борта не получилось, почувствовал лишь, что от соприкосновения его слегка закрутило.

— Эйшор, Лила, — позвал Тим, поняв, что самому не справиться.

Напрягая связки, кричал сквозь гул голосов, но оставил эти попытки. Ждал, когда зрение адаптируется к темноте, но тьма не расступилась. Чёрная, липкая, она тканью застилала глаза, казалась осязаемой. Она заставила мозг, исходя из отражённых звуков, коих имелось в избытке, нарисовать в воображении переборки и принять это на веру.

Когда в него врезался кто-то дрейфующий, и, получив ускорение, Тим потихоньку поплыл к борту, он даже выставил вперёд руки, ожидая вот-вот коснуться борта, но того на месте не оказалось.

Удивлению не было предела, настолько сильно собственные чувства не обманывались ещё ни разу. Тим вообще не понимал, в какой он части трюма, на какой высоте, летит он или просто висит на месте. Полная потеря ориентации оказалась настолько гадким чувством, что по спине пополз холодок.

Подбодрили слова, сказанные кем-то, с кем он только что столкнулся. Голос мужской, слова ни о чём, но стало заметно легче. Тим понял, что не один в дурацкой ситуации, а главное, не услышал в голосе отчаяния. Человек был совершенно спокоен и, сам того не ведая, сумел поддержать грубой солдатской шуткой.

Воображение вновь нарисовало границы трюма, вывело в нём положение Тима и уверенно показало, что сейчас тот самый человек в метре за спиной. На этот раз Тим уже не так охотно верил собственным чувствам. Когда из открытых ручным приводом створок шлюза в трюм ударили лучи прожекторов, принесённых с подошедшего катера, понял, что оказался прав.

Светили в дальнем конце трюма, и Тим наконец-то смог себя позиционировать, окончательно убедившись, что в отсутствие источников света воображение очень обманчиво. В отличие от сложенных в мозгу представлений, указавших на близость палубы, висел он вниз головой на пятнадцатиметровой высоте, при этом едва заметно крутился вокруг оси и медленно двигался вдоль трюма.

— Пёс, — услышал долетевший до ушей крик.

Внимания не обратил, Тим прикидывал, сколько времени он будет лететь до переборки. Так же кольнула мысль, что если восстановится гравитация, то он просто убьётся.

— Пёс, — опять долетело до ушей, — тебе говорю, эй, мелкий.

На слово «мелкий», начал озираться.

— Здесь, — услышал, а затем в слабом, отражённом от борта свете увидел машущий рукой силуэт, — я звал, — кричал пехотинец, — ты же из псов? — спросил он, — Сайдонец?

— Да, — крикнул Тим.

— Слушай внимательно…

По голосу говоривший был явно старше, соответственно, опытней, и Тим, не раздумывая, сделал так, как было сказано. Сняв переброшенный через плечо подсумок, он отвёл руку назад, замер, ожидая команды. Услышав, что было сил оттолкнул его от себя. Подсумок в одну сторону, сам в другую, и вскоре в торчащий над головой ствол винтовки вцепилась рука. Нехитрые манипуляции, и оказались лицами друг к другу.

Слушая инструкции, пристегнул протянутый карабин с тросом к своему костюму и по команде оттолкнулся от пехотинца. Сразу дотянуться до борта не получилось. Пока, выбирая руками трос, сближались друг с другом, в трюме открыли ещё три шлюзовых створа. Света стало больше. С третьей попытки сумел ухватиться за протянутую от переборки руку. Влекомый потоком спешащих в шлюз пехотинцев Тим влетел в зев десантного катера.

На похожем судне уже бывал. Разнилось лишь количество рядов и посадочных мест. Здесь их было значительно больше. Четыре ряда во всю, почти сорокаметровую длину катера, по три кресла в каждом. Массивные и обшарпанные, водружённые на систему амортизаторов, они ничем не отличались от виденных ранее.

Отсек для десанта объединён с кабиной пилота. Первые ряды начинаются сразу за спинкой его кресла. Всё это отметил за мгновение, прежде чем глаза закрылись от сверхъяркого после тьмы освещения.

Едва ступил на борт, тяжёлая ноша дала о себе знать. Глаза слезятся и ничего не видят, ноша давит к полу, поясница немеет от напряжения, в спину толкают. Пока проморгался и хоть как-то смог видеть, пару раз приложился о подлокотники.

— Быстро, быстро, — глуша хриплые вздохи, брань и топот, гремел в отсеке густой голос, — ты, — указал офицер на замешкавшегося Тима, — сел, — указал он на ряд кресел у правого борта, — убрался с прохода, — прикрикнул офицер, видя, что увешанный снаряжением боец топчется на месте.

Подогнанный окриком и оплеухой по шлему сзади, Тим втиснулся между креслами и растерянно застыл, понимая, что ноша не позволит ни сесть, ни пристегнуться. Даже снять винтовку и вставить её в напольный фиксатор он не сможет. Беспомощно огляделся, но лишь с досадой отметил, что отсек наполняют исключительно солдаты Вельстова. Вокруг вообще не оказалось никого из расквартированного на транспорте полутысячного контингента Сайдона.