Он помолчал, позволяя членам бригады усвоить информацию.

– Значит… выплыла из Ла-Манша в какую-то австралийскую речку? – пробормотал Брэнсон. – С тремя миллионами, засунутыми в купальник?

– И это еще не все, – продолжал Грейс. – Она была на четвертом месяце беременности. Австралийская полиция не нашла в своих архивах ДНК матери и отца и решила проверить общенациональную базу данных Соединенного Королевства. Ждем результатов. Будем надеяться, завтра получим.

– Похоже, у нас проблема, – заметил Норман Поттинг.

– Или ниточка, – поправил Грейс. – Проведенное в Мельбурне вскрытие показало, что возможная причина смерти – удушение. На такое заключение наводит перелом подъязычной кости.

– Точно так же, как у Джоанны Уилсон, – добавил Ник Николл.

– Хорошо, что вспомнил, Ник, – кивнул Грейс. – Ты сегодня на высоте. Я рад, что бессонные ночи не отражаются на твоих мозгах.

Николл вспыхнул, довольный собой.

– Для мертвеца Ронни Уилсон неплохо справляется, – проворчал Норман Поттинг. – Умудрился жену задушить…

– Для подобных предположений у нас недостаточно оснований, – заметил Грейс, хотя сам мыслил так же. – Ладно, вот что получается. Если она за несколько месяцев потратила больше трех миллионов фунтов наличными, кому-то должно быть об этом известно. Гленн и Белла, займитесь. Снова начните с Клингеров. Выясните все возможное о кругах, в которых вращались Уилсоны. На что тратили деньги. Играли в азартные игры? Покупали недвижимость за границей? Яхту? Три миллиона с четвертью – большие деньги, а пять лет назад были еще больше.

Брэнсон с Беллой кивнули.

– Стив, не можешь ли разузнать в банке по своим каналам, что сталось с наследством Джоанны Уилсон? Понятно, дело было десять лет назад, возможно, никаких сведений не осталось. Просто постарайся сделать, что сможешь. – Грейс помолчал, разглядывая свои записи, потом продолжил: – Завтра я лечу в Нью-Йорк, осмотрюсь на месте. Вылечу обратно в четверг вечером, утром в пятницу буду здесь. Норман с Ником отправятся в Австралию.

Поттинг неимоверно обрадовался, а у Ника был озабоченный вид.

– Билеты забронированы на завтрашний вечер. Потеряете день, прилетев туда в пятницу утром по мельбурнскому времени. Весь день будет у вас в запасе, и, учитывая разницу во времени, отчитаетесь перед нами на утреннем инструктаже в пятницу. Тебя что-то волнует, Ник? Не можешь оторваться от отцовских обязанностей?

Констебль уныло кивнул.

– Не возражаешь против поездки?

Парень энергично тряхнул головой.

– Кто-нибудь из вас там раньше бывал?

– Нет, но у меня в Перте двоюродный брат, – сообщил Николл.

– Перт от Мельбурна так же далеко, как Брайтон, – заметила Белла.

– Значит, я не успею с ним повидаться?

– Ты едешь не отдыхать, а работать, – упрекнул его Грейс.

Ник Николл еще раз кивнул.

– Пойдем по следам мертвой женщины, – заключил Норман Поттинг.

Может быть, и по следам мертвого мужчины, подумал Грейс.

Октябрь 2007 года

После совещания Рой Грейс прошел прямо к себе в кабинет, позвонил Клио, предупредил, что освободится позже, чем думал. Надо закончить дела в офисе, а потом отправляться домой, собираться в дорогу.

Он бывал в Нью-Йорке по разным поводам. Пару раз вместе с Сэнди – за рождественскими покупками и в пятую годовщину свадьбы, – а остальные поездки чисто деловые. Всегда с радостью приезжал в этот город, особенно ожидая встречи с друзьями-полицейскими Деннисом Бейкером и Патом Линчем.

Познакомился с ними шесть лет назад, когда еще в чине инспектора летал в Нью-Йорк расследовать убийство. Это было ровно за два месяца до 11 сентября. Деннис с Патом служили в то время в бруклинском участке нью-йоркской полиции и одними из первых прибыли на место катастрофы. Вряд ли кто-то другой во всем Нью-Йорке поможет ему разобраться, действительно ли Ронни Уилсон погиб в тот чудовищный день.

Клио держалась прекрасно, мило, приветливо – приходи, когда сможешь. Заверила, что его ждет необычное сексуальное угощение. Знакомый с меню по прошлому опыту, он решил, что это с лихвой окупит чистку костюма после тренировки Хамфри, во время которой пса постоянно тошнило.

Сначала просмотрел электронную почту, ответил на пару срочных сообщений, оставив остальные до утреннего полета.

Начав копаться в бумагах, услышал стук в дверь. Не дожидаясь ответа, в кабинет вошел Кэссиан Пью с оскорбленным видом. Остановился перед письменным столом в наброшенном на плечи пиджаке, с расстегнутой верхней пуговицей на рубашке, в распущенном дорогом галстуке.

– Извините за вторжение, но я очень обижен.

Грейс поднял палец, дочитал бумагу, потом посмотрел на него:

– Обижены? Очень жаль. Чем?

– Только что слышал, что завтра вы посылаете в Мельбурн сержанта Поттинга и констебля Николла. Правда?

– Совершенно верно.

Пью ударил себя в грудь:

– А я? Это же я начал дело. Разумеется, я тоже должен поехать!

– Прошу прощения, что значит «начал дело»? Я думал, вам позвонили из Интерпола.

– Рой, – доверительно заговорил Пью, как с самым лучшим и самым давним другом, – дело моими усилиями начало быстро раскручиваться…

Грейс раздраженно кивнул:

– Ценю ваши усилия. Но вы должны понять, Кэссиан, что мы в Суссексе работаем одной командой. Вы занимаетесь старыми делами, я веду текущее расследование. Возможно, информация, которую вы мне предоставили, очень важна, и ваш вклад будет отмечен.

«А теперь проваливай в задницу, дай поработать», – хотел сказать он, но не сказал.

– Спасибо. Я просто думал, что тоже должен поехать в Австралию.

– Здесь вы гораздо нужнее, – объявил Грейс. – Я так решил.

Пью обжег его взглядом и, бросив:

– Думаю, вы об этом пожалеете, Рой, – вылетел из кабинета.

Октябрь 2007 года

Во вторник в восемь вечера Рики сидел в своем темном фургоне на том же наблюдательном пункте через дорогу от квартиры матери Эбби. Отсюда хорошо видно парадное и улицу, куда Эбби обязательно выйдет, если решит улизнуть через задний пожарный выход.

Холод начинал пробирать до костей. Хотелось только одного – все себе вернуть и никогда больше не видеть Эбби и эту забытую богом промозглую ледяную страну, живя где-нибудь подальше, под ярким и жарким солнцем.

За последние три часа не видно ни единой живой души. Известно, что Истборн – пристанище престарелых, средний возраст которых смертельный или близок к смертельному. Даже в такое время кажется, будто все уже вымерли. Фонари освещают пустые тротуары. Проклятая пустошь, только земля зря пропадает. Должен же кто-то все-таки осквернить это место своими следами.