— Но ты пришла за письмами по его просьбе, не так ли?

Она покачала головой:

— Я уже сказала тебе, что письма мои. Неужели ты до сих пор этого не понял?

— Если это не Ричардс, то кто? — спросил он. — Может быть, твой брат?

— Нельсон, как и Ричардс, не имеет к этому никакого отношения. — Даже рискуя потерять надежду на будущее с Ноуэлом, она не станет никого подставлять, чтобы выгородить себя.

Ноуэл пристально смотрел на Ровену. Она чувствовала, как напряженно работает его мозг, пытаясь осмыслить все, что происходит, и не могла удержаться от улыбки.

— Судя по твоему мастерству за шахматной доской, ты мог бы быть умнее. Ты до сих пор ничего не понял, тогда, как ответ лежит на поверхности, хотя, по правде говоря, я все еще не понимаю, почему ты придаешь этому такое значение?

— И каков же ответ? — проворчал Пакстон, явно задетый тем, что ее эта ситуация забавляет.

Продолжать держать его в неведении означало бы еще более осложнить ситуацию.

— Видишь ли, Мистер Р. означает «мисс Ровена Риверстоун», — объяснила девушка, наблюдая, как смысл сказанного постепенно доходит до его сознания. — Я и есть тот самый анонимный очеркист, которым ты так интересуешься.

Столкнувшись с неоспоримым доказательством того, что Ровена была в сговоре с Ричардсом, Ноуэл похолодел от ужаса. Перед ним вставал страшный выбор. Ведь если Ровена помогала предателю, то она, когда ее арестуют, должна будет разделить его судьбу. А теперь она говорит, что Ричардс здесь совсем ни при чем. Не может же она сама быть тем предателем, за которым он охотится?

— Ты? — спросил он в полном замешательстве. Похоже, Ровена снова пытается выгородить Ричардса, как уже делала это, когда пригласила Ноуэла в свою комнату — вернее, в свою постель. А теперь она берет на себя авторство очерков, чтобы дать ему уйти от ответственности.

— Это не можешь быть ты, — заявил он, когда она промолчала. — Почерк, построение фраз — все это не твое, Ровена.

— Естественно, я изменила почерк. Я понимала, что очерки ни за что не напечатают, если они будут написаны женской рукой.

Пакстон пристально взглянул в лицо девушке, пытаясь уловить малейшие признаки лжи. Но он их не заметил. Зато заметил другое: ее плащ насквозь промок и она дрожит.

— Может быть, продолжим допрос в помещении? — предложила Ровена, стуча зубами.

Он поморгал, пытаясь отвлечь свои мысли, которые потекли в нежелательном направлении.

— Разумеется. Извини. — Ноуэл говорил автоматически, все еще не в силах переварить полученную информацию. — Проводить тебя в Хардвик-Холл?

Ровена бросила взгляд на особняк, стоявший по другую сторону улицы.

— Наверное. Но нам придется войти через боковую дверь. Я через нее вышла из дома, и никто об этом не знает. По крайней мере, я на это надеюсь.

Желая скрыть от Ровены противоречивые чувства, которые одолевали его, Ноуэл кивнул и подал ей руку.

— Не объяснишь ли мне, почему ты так настойчиво пытался установить личность Мистера Р.? — спросила она, когда они выходили из парка. — Мне показалось, что ты предполагал, будто Мистер Р. и Святой — одно и то же лицо, хотя я не понимаю, почему ты пришел к такому выводу.

Значит, Ровена все-таки ничего не знала о предательстве Ричардса. Возможно ли, что она действительно написала все эти очерки? Это могло бы объяснить, почему она так взволновалась, когда он затронул эту тему вскоре после их знакомства. Одно время он предполагал, что Мистер Р. — это ее брат и что именно этим объясняется ее реакция: она вела себя так, как будто это касается ее лично.

С большим облегчением Пакстон вспомнил, что Ровена впервые встретилась с Ричардсом накануне этого разговора и в его присутствии. Тогда она и Ричардс не могли поговорить с глазу на глаз. Хотя Ровена восхищалась работами Ричардса, никакого личного интереса она в это не вкладывала.

В таком случае она, должно быть, говорит правду. А это означает, что он так же далек от поимки Черного Епископа, как и несколько недель тому назад. Или нет? Она теперь лучше знакома с Ричардсом. И способна помочь ему.

Пакстон взглянул на свою спутницу и увидел, что она все еще смотрит на него вопросительным взглядом. Ведь он так и не ответил на ее вопрос.

— Почему ты так расстроился, узнав, что это я написала эти очерки? — спросила она. — Почему ты придаешь им такое значение?

Ноуэл неожиданно принял решение, причем решение это начальство явно не одобрило бы.

— Я занимаюсь расследованием дела, значительно более важного и опасного, чем дело Святого из Севен-Дайалса, — сказал он. — Мистер Р. был одним из подозреваемых, а теперь оказалось, что я шел по ложному следу.

— Так, значит, ты все-таки не верил, что мистер Ричардс является Святым? Ты подозревал его в чем-то другом? В чем-то… худшем?

Ноуэл ответил только тогда, когда они перешли на другую сторону Пиккадилли. Он помог ей перебраться через грязную канаву и, взяв за плечи, развернул к себе лицом. Глядя ей в глаза, он сказал:

— Обещаешь не говорить об этом никому, особенно Ричардсу?

Несмотря на смятение, в котором она пребывала, несмотря на то, что он ее напугал, Ровена не могла не верить этому человеку. Под проливным дождем его рыжевато-каштановые волосы облепили голову, придав ему какой-то беззащитный вид, хотя светло-карие глаза упорно сверлили ее взглядом, как будто он старался прочесть ее мысли.

Девушка молча кивнула.

— У меня есть основания считать, что Ричардс предатель, — сказал он. — Если я прав, то он очень опасен. За долгие годы этот человек, чтобы уберечься от разоблачения, убил немало людей.

— За долгие годы? — едва слышно повторила Ровена. — Мистер Ричардс предатель? Убийца? Ты хочешь сказать, что это было во время войны?

Пакстон кивнул:

— Он действовал как двойной агент, выдавая британские секреты Франции. Хотя мне известно только о тех людях, которых он предумышленно убил, его действия косвенным образом стали причиной смерти бесчисленного количества других людей. До недавнего времени мы считали, что предатель погиб при Ватерлоо. Теперь знаем, что это не так и что он продолжает орудовать здесь, в Лондоне.

Ровена, кажется, не могла понять того, что он говорил. Кто это «мы»? Чем на самом деле занимался Ноуэл во время войны? И что делает здесь, в Лондоне? Наверняка не выслеживает Святого из Севен-Дайалса, как она думала прежде.

— Но какое отношение это имеет к моим очеркам? Почему ты решил, что Мистер Р. может быть предателем? Мои статьи могут вызвать споры, но их едва ли можно назвать предательскими.

— Идем в дом, и я попытаюсь все объяснить. — Взяв Ровену за руку, Пакстон повел ее к боковому входу в Хардвик-Холл.

Ровене казалось, что от всего сказанного мир зашатался и готов рухнуть, но она не могла игнорировать радостное волнение, охватившее ее при прикосновении Ноуэла. Она сжала его руку. Рука об руку они обогнули садик и вышли на покрытую гравием дорожку, ведущую к той двери, возле которой он впервые поцеловал ее.