Сам демон избежал печальной участи. Он парил над черной толщей реки, и на фоне свинцовых туч фиолетовый кристалл искрился ярко и жутковато. Прямо фокусник-иллюзионист над ареной цирка. Только забавно не было. Ни капельки. Где-то внутри завязывался узлом липкий, противный страх.

Что-то задело мою ногу, от неожиданности я едва не закричала. Почти сразу рядом всплыл змей. Стоило лишь взглянуть на его морду, как стало очевидным, что состояние дракона еще плачевнее, чем мне показалось издали. Из глаз, ноздрей и пасти ручейками стекала кровь. Справа на шее чешуя вообще отсутствовала, открывая зияющую рану, в которой белели кости. Глаза не полыхали, а тускло мерцали желтым. И нырял он, наверное, чтобы меня не напугать и смыть хотя бы часть кровавых разводов.

Бедный… Бедный мой! С Асмодеем кругу ведьм не справиться, а уж неинициированному стражу и подавно. Я подплыла ближе, прижалась и нежно провела по мелким чешуйкам у пасти. Змей зашипел и закрыл глаза. Мощное тело всплыло, и весь он как-то вытянулся, обмяк, словно уже испустил дух.

— Миленький, только не сейчас, слышишь? Не смей! Не смей! — шептала я. — Дмитрий… Дима… Димочка, не уходи! Иди на мой голос! Иди!

Пальцы покалывало от силы, но все же ее у меня слишком мало, а дракон очень большой. Но искорки срывались и впитывались в чешую. А я все говорила и говорила, обещала, что приму, не отпущу, не отдам и не предам никогда.

Снова раздался жуткий треск кристалла. Я обняла насколько хватило рук огромную морду. Если нам суждено сегодня погибнуть, то, по крайней мере, мы уйдем вместе. И внутри ничего этому не противилось. Наоборот, мысль принесла успокоение и тихую радость. Всего один луч и больше я уже ничего не почувствую, лишь бы поймать, лишь бы не упустить его. Душа — это часть существа, а значит, часть меня. Ох, и намучается Асмодей, если заберет ее. Тогда ему века покоя не видать!

— Я рядом, — снова прошептала дракону. — Я теперь всегда буду рядом.

А потом прижалась губами к холодной чешуе. Пахло илом, но меня это не отталкивало. Еще раз окинула взглядом огромное тело речного змея и лишь затем развернулась, чтобы встретить смерть, глядя ей в глаза.

Вот только сама смерть отвечать не спешила. Демон даже не взглянул на меня, он склонился над кристаллом и что-то тихо напевал. Странный язык. Очень похожий на истинный и древний, на котором творится любое светлое волшебство. Только в этом языке все слова наоборот читались и оттого были мертвыми.

— Ну… что же ты… — одними губами произнесла я. — Давай! Всего один залп…

Не знаю, услышал ли меня Асмодей, но петь перестал. Да, теперь он снова смотрел в нашу сторону. Только триумфа в его взгляде не было, скорее их переполняли злость и досада. Демон поднял посох и заорал:

— Долги да вернутся!

— Ты не посмеешь! — истерично завизжал Гольман. — Не посмеешь!

— Уже. Посмел. — И демон оскалился. Демоническая сущность поглотила человеческую оболочку. Теперь он выглядел как истинное зло, а значит, кончилось время пряток.

Я вздрогнула и еще сильнее прижалась к змею. А с посоха сорвался пучок лучей, каждый из которых нашел свою цель. Одиннадцать фиолетовых коконов поднялись из воды в воздух. И в каждом выл, выгибался и кричал человек. Пока еще человек.

Сердце закололо, дыхание сбилось. Я просто не могла… не могла этого вынести… Даже одна смерть — это слишком, а одиннадцать… Слезы сами навернулись, и я всхлипнула, а потом и вовсе отчаянно зарыдала.

— Змей… Змей, миленький, очнись! Да очнись же ты! У нас совсем мало времени, совсем мало, но мы еще можем…

Захлебнувшись словами и эмоциями, замолчала. Чешуйчатое веко дрогнуло, и на меня уставился тусклый желтый глаз.

— Нам это… — дышала тяжело, мне катастрофически не хватало воздуха. — Валить надо, Дима, понимаешь? Валить отсюда! Сейчас…

Ноздри дракона раздулись, и он выдохнул теплую струю пара. Живой… Светлые силы! Живой!

Серебряное тело пришло в движение. Змей нырнул, а когда вынырнул, я уже сидела верхом. Причем в самой безопасной и крупной выемке, между острыми наростами гребня. Ее словно специально кто-то создал для всадника. Вопрос в другом: кто решится оседлать такое чудище? Дракон слабо зашипел и не оборачиваясь мотнул головой.

— Да поняла, что держаться надо! Не бойся, не потеряешь! — и я обхватила самый высокий нарост. — Но! Поехали уже!

Позади все еще хрипели и выли новые жертвы Асмодея. Оборачиваться не стала, не нашла в себе смелости. А когда змей ускорился, практически погрузившись в воду, вообще, потеряла сознание.

Глава 26.

Сознание возвращалось медленно. Сначала донеслись звуки леса: шелест листвы на ветру, чириканье птиц, шуршание мелких грызунов, где-то совсем рядом плескалась вода. Да, определенно, вода! Потому что потом я стала различать запахи: песка, нагретого солнцем, травы, полевых цветов, хвои и ила. Странно, такой знакомый и совсем не отталкивающий запах…

Змей! Раненый змей!

Я распахнула глаза, и возникло чувство дежавю. Словно все это уже со мной было: река, светлеющее небо и массивное неподвижное тело дракона совсем рядом. Это ж сколько мы с ним в отключке пролежали? Вчера было вчера, а сейчас раз и уже сегодня.

Зябко поежилась. Несмотря на довольно теплое лето, по утрам становилось уже прохладно. Получается, мы со змеем здесь всю ночь валялись? Да живой ли он?

Соображалось с трудом. Я, конечно, не тяну на академика, но обычно мыслительный процесс давался гораздо легче. Птичек слушаю, время определяю, а у меня там может дракон уже не дышит!

Подняться удалось. С трудом, не с первой попытки и пришлось задействовать густо покрытую травой кочку, которая оказалась рядом, но ноги держали вполне сносно, передвигались и не норовили подогнуться при каждом шаге. Что радовало неимоверно. Прошлая стычка с бандитами Гольцмана и колдуном потрепала больше. Что ж, в нашей непростой ситуации любое позитивное изменение — к лучшему.

Еще проще и так привычно упала на колени перед огромной мордой. Другие хомячков заводят, морских свинок, собак выгуливают, а я вот к речному змею прикипела. Интуиция молчала. Если тогда, на заимке, она вопила об опасности, а ведьма внутри рыдала и примеряла траурное платье, то сейчас все было тихо.

Дотрагивалась осторожно. Чешуя обожгла привычным холодом. Рана на мощной шее уже не выглядела такой уж жуткой и устрашающей. Зияющий провал затянулся молодой перламутровой кожицей. Хорошая регенерация! Кровавые дорожки у пасти высохли и потемнели. Из ноздрей вырвалось облачко пара, и кто-то очень сладко засопел.

Спит. Просто спит.

Дракон-даркон! Я улыбалась, искренне, безмятежно. Такой питомец точно лучше котенка и к туалету, опять же, приучен.

Теперь, когда беспокойство за одну смелую ящерицу немного улеглось, а тело согрелось под лучами утреннего солнышка, можно было и оглядеться. Пейзаж показался смутно знакомым. И даже не смутно. Я совершенно точно знала это место. С детства. Но как мы здесь могли оказаться, не понимала.