В ноябре – декабре 1915 г. поднимался вопрос о другой партии из 114 заложников и 34 административно высланных из Галиции лиц. Когда наступили морозы, выяснилось, что они, захваченные в летний период, не имеют ни теплой одежды, ни средств к существованию, приобретению пищи и лекарств. Была сформирована комиссия во главе с генерал-майором А.Р. фон Кноррингом, служившим ранее генералом для поручений при губернаторе Бобринским. Было принято решение выделить единовременное денежное пособие в размере 50 руб. на приобретение теплой одежды и ввести ежемесячное пособие на пропитание по норме для военнопленных[676]. При разбирательстве оказалось, что на большинство задержанных и административно высланных не имелось ровным счетом никаких компрометирующих сведений, доказывающих их антироссийскую направленность. Более того, комиссия Кнорринга разрешила больным, немощным и лояльным России заложникам вернуться в Австро-Венгрию через третьи страны. Тот факт, что при отступлении значительная часть заложников была взята из числа пророссийски настроенной части населения и интеллигенции, комиссия объясняла спешкой. Из 114 заложников были освобождены 90, в том числе 22 заложникам разрешили выехать на родину[677]. Оставшееся меньшинство (24 действительно антироссийски настроенные) были высланы в Казанскую губернию и Сибирь.

В конце апреля – начале мая 1915 г. под натиском австро-германских войск началось отступление русской армии из Галиции. Все административные и полицейские учреждения были выведены из края за месяц, в период с 7 мая по 7 июня 1915 г.[678] Согласно распоряжению Мезенцова от 23 февраля 1915 г., жандармы, в случае общего отступления армии, должны были уходить одними из последних, «затем именно, что они должны твердостью, спокойствием и обстоятельностью действий своих показывать пример населению»[679]. Кроме нравственных и воспитательных начальник ВЖУ преследовал и чисто практические цели: «При вынужденном отступлении перед неприятелем унтер-офицерам следует оставаться на пунктах до самого последнего момента, до последнего поезда, на который и садиться для отъезда, а до того следует именно наблюдать, кто и как действует, кто и как ведет себя, кто проявляет тревогу, вносит панику и как действуют в это время разные власти. В то же время унтер-офицеры, оставаясь до последнего момента на пункте, именно могут отметить, кто из населения и жителей проявит сразу враждебное к нам настроение и откроет себя, как наш враг и недоброжелатель»[680]. В результате таких действий случалось, что некоторые жандармы попадали в австрийский плен[681].

Впоследствии начальник Штаба ОКЖ генерал В. П. Никольский признавал в рапорте М. В. Алексееву печальные последствия тактики сохранения жандармов на местах до последнего момента. Несмотря на то что казенное имущество, архив, дела и секретные документы были вывезены полностью, собственное имущество сотрудников галицийской жандармерии оказалось брошенным. Более того, многие унтер-офицеры, застигнутые немцами врасплох, были убиты, ранены или контужены; некоторые, отступая с войсками, не успели вывезти своих жен и детей. Особенно пострадали сотрудники железнодорожной жандармерии, пропустившие последние эшелоны[682].

В условиях общего отступления русской армии и отсутствия надежд вернуть Галицию 21 августа 1915 г. приказом Верховного главнокомандующего № 732 ВЖУ Галиции было расформировано. Из 34 унтер-офицеров, эвакуированных из Галиции, тридцать были переданы в состав продолжавшего действовать ЖПУЖД Галиции, а четверо переведены в армию; большинство из офицеров получили назначения в тыловые управления, а 29 сентября 1915 г.

Мезенцов был назначен начальником Полтавского ГЖУ[683]. Само же генерал-губернаторство было упразднено только 4 марта 1916 г.[684]

Параллельно с ВЖУ Галиции в регионе функционировала железнодорожная жандармерия. 3 февраля 1915 г. был подписан приказ Верховного главнокомандующего № 85 о формировании Жандармско-полицейского управления железных дорог в Галиции. К приказу прилагался штат вновь создаваемого управления, согласно которому в нем служило 14 офицеров (в том числе начальник управления, адъютант, 10 начальников отделений и 2 помощника начальников отделений), 207 унтер-офицеров и вахмистров и 3 писаря[685]. Управление было подчинено начальнику военных сообщений штаба главнокомандующего Юго-Западного фронта и располагало собственной воинской командой для охраны железных дорог и телеграфа[686]. Начальником ЖПУЖД Галиции был назначен опытный офицер полковник Ф. Н. Оже де Ранкур. С 1898 по 1915 г. он служил исключительно в Киевском ЖПУЖД на различных должностях и очень хорошо знал жандармскую службу на Юго-Западных железных дорогах[687]. Однако нижние чины управления оставляли желать лучшего: имелись случаи непрофессионализма, пьянства, превышения полномочий[688].

В целом возложенные на ЖПУЖД Галиции обязанности ничем не отличались от остальных аналогичных управлений в прифронтовой зоне. Особенностью было то, что работа железных дорог в регионе была организована из рук вон плохо. Документы ЖПУЖД пестрели бесконечными рапортами о расследовании крушений поездов. Наиболее вопиющих случаев было два: 26 января 1915 г. на направлении Львов – Стрый по вине дежурного по станции столкнулось и разбилось два поезда, были убитые и раненые[689], а 4 марта 1915 г. недалеко от Тарнополя потерпел катастрофу военный поезд генерала хана Гусейна Хан Нахичеванского, были убитые и раненые, генерал получил сильные ушибы[690]. Зачастую аварии происходили по бытовым причинам: по путям разгуливал скот, машинисты или не умели водить, или были в состоянии сильного алкогольного опьянения, повсеместно наблюдалось нарушение техники безопасности и гибель людей[691]. За 1916 г. только в одном случае авария была результатом подготовленной диверсии – 29 октября под Черновцами[692].