За четыре года, минувших со дня катастрофы, изменившей не только лик планеты, но и складывавшийся годами международный паритет сил, Иван Андреевич четко усвоил: все события, происходящие в Пятизонье, неизбежно влекут за собой международный резонанс.

Любое изменение обстановки, способное серьезно потрясти отчужденные пространства, отдается в Большом Мире волной непредсказуемых событий, — рынки начинает лихорадить, скачут курсы национальных валют, паника среди населения часто выливается в массовые беспорядки. Цивилизация вот уже четыре года живет, как на пороховой бочке, и его прямая обязанность — не допустить очередного взрыва страстей, не дать силам, делающим большую политику, зарабатывающим миллиардные состояния на нестабильности ситуации, вновь получить формальный повод для нагнетания истерии.

Просмотрев данные оперативной обстановки, Шепетов разозлился.

Званцев, скотина, опять спрятал голову в песок. Удобная позиция, ничего не скажешь. Потом, на «разборе полетов», будет ведь, сволочь, бить себя пятками в грудь, доказывая, что радел исключительно за бойцов, не желая подвергать их неоправданному, смертельному риску в начавшейся вдруг заварухе.

Ладно… — Шепетов сел в кресло за рабочим терминалом, припечатал ладонями сенсорное пространство, дождался активации кибернетического комплекса. В оперативный штаб он решил не идти, связь с дежурными офицерами доступна и отсюда.

Надо разобраться, что там происходит. Информации, поступающей от Званцева по официальным каналам, Иван Андреевич резонно не доверял.

Достав из стола старомодный портсигар, генерал открыл его, подцепил ногтем неприметный выступ, вытащил из открывшегося тайного отделения тонкую чипованную пластину — аналог мью-фона, адаптированный под сталкерскую сеть Пятизонья, затем вставил разработанное в номерных институтах военного ведомства устройство в специальное гнездо терминала.

В ситуациях внезапных, критических Шепетов давно нашел для себя надежный источник информации. Сталкерскую сеть пытались прослушивать спецслужбы всех ведущих держав, но реально внедриться в информационную среду Пятизонья, изучив принципы работы, частоты и шифры мью-фонов, удалось пока что лишь российской службе разведки.

Некоторое время генерал потратил, просматривая последние новости, затем удивленно приподнял бровь.

Иван Андреевич за последние годы пережил столько потрясений, что откровенно удивить его могло лишь событие экстраординарное, выходящее из ряда вон даже по меркам отчужденных пространств.

Не может быть!… Или это провокация?

Коснувшись зоны защищенного канала связи, Шепетов произнес:

— Майора Брагина ко мне! Срочно!

* * *

Продвижение через руины осложнилось с первых же минут.

Устройство коммуникации, работающее на основе не известного Егору типа связи, транслировало все переговоры, дешифрованные с разных каналов, принадлежащих различным группировкам.

Разобраться в разноголосице боя удалось не сразу, но постепенно Баграмов втянулся, воспользовавшись фильтром сообщений, автоматически сортирующим входящие данные по позывным.

— Капитул-1, здесь Цитадель, ответьте!

Треск помех.

— Цитадель, Капитул-1 на связи!

— Капитул-1, доложить ситуацию!

Снова непонятные искажения.

— …связь с группой Шрама потеряна! Здание уничтожено ударом с воздуха!… Есть основания… полагаем, что военные ни при чем! Три «Пустельги» числятся в списках потерянных машин… Двенадцать штурмовых групп Ковчега, по уточненным данным… Активизация деятельности механоидов по всему пространству… Выслали подкрепление… По запросу Титановой Лозы ответ отрицательный… Бои… Судьба Баграмова неизвестна… Свободные сталкеры объявили охоту…

Смена несущей частоты.

Незнакомый, далекий голос:

— Егерь-7, внимание! На подходе три дракона! Модифицированные техносом «Ка-85 Пустельга»! Заходят со стороны тамбура!

— Егерь-7 принял! Вижу их!… Проклятье!… Они атакуют! Бьют из импульса н-капсулами! Скорги! Какой-то новый тип! Укрытия не помогают! — Голос внезапно истончился, ушел в сиплый, захлебывающийся, полный нечеловеческой боли крик.

— В укрытие! — Команда Шрама резанула по нервам.

Егор, сбившись с шага, остановился, оборачиваясь.

В разлом улицы, приближаясь со стороны окраины города, резко снижался, следуя курсом атаки, штурмовой вертолет «Ка-85».

«Пустельга», модифицированная техносом!

Егор метнулся за ближайший простенок, а затем окончательно, бесповоротно впитав рассудком навязанную ритмику разворачивающегося боя, метнулся по уцелевшему лестничному маршу, пробежал несколько пролетов, поднявшись до уровня третьего этажа.

— Баграмов, ты куда?!

Он не ответил. События разворачивались слишком стремительно.

Выглянув в иззубренный оконный проем, Егор увидел облитый наростами серебра, медленно движущийся вдоль улицы, вздымающий клубы пыли и праха боевой вертолет.

Датчики шлема автоматически взяли увеличение.

Егор сдержал инстинктивную реакцию, не отшатнулся, когда изображение рванулось навстречу и он внезапно увидел дыры в бронестеклах и силуэт сталтеха, застывшего в кресле пилота.

Глаза нежити сочились красноватым сумеречным сиянием.

Казалось, что их взгляды на миг соприкоснулись, и в ту же секунду заработали орудия «Пустельги». Шквал снарядов, изринутых четырьмя стволами, ударил по зданию, где-то пробивая стены, где-то лишь пятная их ртутными кляксами, словно н-капсулы, подаваемые к импульсным пушкам, имели разные свойства.

Впрочем, их поражающая способность от этого не страдала.

Егор, целившийся из ИПК по кабине «Пустельги», внезапно услышал звук шагов, резко обернулся, но выстрелить не успел — облаченный во все черное штурмовик Ковчега, выскочивший из глубин полуразрушенного этажа, неожиданно попал под удар вертолетных пушек. Несколько влажных шлепков, ударивших в стену, не пробили ее, но по кирпичной кладке внезапно метнулся узор серебристого инея, и сквозь помещение, выстрелив от стены до стены, неожиданно выметнуло тончайшие нити. Они пробили фигуру боевика, нанизав его на свое жуткое плетение, а через секунду по черной экипировке бьющегося в конвульсиях сталкера, словно позумент, зазмеились адские металлизированные узоры.

На лестничной площадке показался Шрам.

Мгновенно оценив ситуацию, он жестом показал Егору — уходи в глубь здания, там встретимся.

Баграмова не пришлось уговаривать. Он задержался у оконного проема ровно столько, чтобы выпустить длинную очередь бронебойных зарядов по кабине «Пустельги», и тут же кинулся прочь, стараясь оставить между собой и противником как можно больше преград — в основном полуразрушенных межкомнатных перегородок.