– Вы говорите неправду!

Роман усмехнулся.

– Очень мило. Можно мне задать вамвопрос?

– Пожалуйста, – слегка удивилась я.

– С Ваней Загоруйко обедали?

– Нет, – еще больше удивилась я.

– Знакомы с Ваней Загоруйко?

– Нет.

– Врете.

– Правда, я ни разу не слышала о такоммужчине. И к чему вы его тут сейчас вспомнили?

– К тому, что я не знаю ОльгуБелкину, – без тени смущения в красивых глазах заявил Роман, – вы невиделись с Ваней Загоруйко, а я с Ольгой Белкиной. Вы не верите мне, а я вам. Икак?

Я спокойно вынула из сумочки телефон.

– Вот! Это что?

– Мобильный, – пожал плечамиРоман, – довольно старая модель, но кое-кому нравится, потому что поразмеру большая. Извините, совершенно не понимаю, зачем вы сюда приехали иотвлекли меня от занятий. И вообще что за детство, представляетесь сотрудницейфирмы, потом оказываетесь милиционером.

– Вы видите перед собой мобильныйБелкиной.

– Ну, если вы так говорите, то, наверное,знаете.

– Посмотрите сюда, тут сведения опоследнем звонке на аппарат.

– И что?

Я нажала на кнопочку. «Ля-ля-трам-трам» –понеслось из кармана красавчика. Роман вытащил совершенно выпендрежный, на мойвзгляд, абсолютно не подходящий для мужчины аппарат с корпусом из натуральнойбелой кожи. Я прижала сотовый Оли к уху.

– Алло, слышите? Вы звонили Белкиной,грозили ей, а попали на меня.

Оболенский бросил телефон на стол.

– Бред.

– Но вы звонили!

– Нет.

– Откуда тогда здесь ваш номер?

– Понятия не имею, я целыми днями скем-то общаюсь, может, ошибся, набирал один номер, а попал к этой, Зайкиной.

– Белкиной.

– Неважно.

– Я отлично узнала ваш голос!

– Вранье.

– Не хотите разговаривать?

– Именно. Кстати, я очень тороплюсь.

– Но…

– Прощайте.

– Подождите.

– Лучше уматывайте сами, – процедилРоман, – иначе охрана вас вытолкнет.

– Майора милиции?

– Ваша ксива тут не канает, – перешелна сленг улицы Оболенский, – поэтому чешите восвояси подобру-поздорову!

Вымолвив последнюю фразу, он встал.

– Ладно, – рявкнула я, – потомпожалеешь, да поздно будет! Завтра же тебя арестуют.

– И за что же, интересно? – хмыкнулОболенский.

– За убийство Белкиной, – сказала я.

Роман шлепнулся назад, на жесткий деревянныйстул.

– Она умерла?

– Да, – соврала я, – вернее,убита.

– Вау! – радостно воскликнулОболенский. – Супер!

– Ваш возглас можно считать признанием вубийстве? – быстро спросила я. – Только что вы уверяли, будтонезнакомы с Ольгой, а теперь едва сдерживаете радость при известии о ее смерти.

Роман скривился.

– Вы нелогичны.

– Правда? Интересно, где я допустилапросчет?

Оболенский открыл чайничек, помешал егосодержимое ложечкой, аккуратно наполнил чашки и пододвинул одну ко мне.

– Попробуйте. Правильный улун можновыпить в Москве всего в двух местах. Сей фитнес одно из них.

– Не люблю зеленый чай, он горький.

– Все же попробуйте.

Я машинально глотнула из чашки и удивилась.

– Очень вкусный и ароматный.

Роман улыбнулся.

– Черный лист испортить трудно, в концеконцов его можно закамуфлировать сахаром, лимоном, молоком, коньяком, да многовсякой дряни возможно набухать в чашку, отдушки, ароматизаторы. С зеленымподобное не проходит. Он предстает во всей красе лишь после правильной заварки.И еще, труха в пакетиках и сено в кулечках по цене сто рублей за тонну имееттакое же отношение к настоящему зеленому чаю, как ваш покорный слуга к нильскимбегемотам.

Я невольно улыбнулась: а Роман симпатичный… Вту же минуту расслабленное настроение сменила злость. Похоже, Оболенскийальфонс, красавчик, живущий за счет женщин. Белые зубы, накачанные мышцы, салонкрасоты, маникюр, педикюр, массаж. Спору нет, мужик обаятелен, но мне-то неследует падать к его ногам. Противный тип сейчас включил все свое умение, чтобыочаровать наивного майора и начать управлять им.

– А ошибка ваша вот в чем, –совершенно спокойно продолжал Роман, наслаждаясь чаем, – значит, говорите,я убил Белкину?

– Да.

– Давно она погибла?

– Меньше месяца назад.

– Ага. И вы сделали вывод о моейвиновности на основании телефонного звонка?

– Да.

– Понятно, дескать, наорал на Ольгу,следовательно, киллер.

– Именно так.

– Вы дура! Хорошо, признаю, я пыталсясвязаться с Белкиной, я с ней был знаком более чем близко и на самом делезвонил Ольге, упорно набирал номер. Но каждый раз слышал лишь одно: «Абонентнедоступен». Поэтому когда сегодня наткнулся на «живой» голос, то потерялвсякое самообладание, ну и выдал текст! Даже не понял, что общаюсь спосторонней женщиной, так был зол. Только подобное поведение начисто снимает сменя подозрение в убийстве.

– Почему? – прошептала я.

Роман усмехнулся и налил мне еще чаю.

– Если я пристрелил Ольгу, то с какойстати потом мне названивать ей и ругаться, а? Я же ее убил, следовательно, нестал бы звонить Белкиной.

Я захлопала глазами.

– Очень рад, что вы призадумались, –спокойно сказал Роман, – ну а теперь объясните, наконец, в чем дело?

Я залпом опрокинула в себя содержимое чашки истала рассказывать о пропавшем Гене.