Мимо в сторону Вязьмы прошла колонна немецких танков, на броне которых вольготно разместились солдаты войск СС, в белых маскировочных костюмах. Увидев шевроны с французским флагом на шинелях солдат 683-го полка, эсэсовцы начали кричать что-то обидное, но из-за рева танков мало что удалось услышать.

Они шли так еще час, когда спереди послышалась быстро нарастающая перестрелка, сопровождаемая взрывами. Что-то громко взорвалось, и вверх стал подниматься черно-красный шар нефтяного пламени. Кто-то особо глазастый закричал: «Воздух!», и уже наученые горьким опытом солдаты, позабыв про усталость, побросав все, начали разбегаться от дороги, которая в первую очередь должна попасть под бомбежку. Но, к счастью, их не тронули: с ревом над головами пролетела тройка русских самолетов, причем один из них, оставляя за собой черный, чадящий след, начал сильно забирать вверх, стараясь набрать высоту, но сил не хватило, и летающая машина с красными звездами завалилась набок, перевернулась и стала падать.

Лежа в снегу, Пьер поднял голову, несмотря на снег, запорошивший все лицо, и напряженно смотрел на русский самолет, который, ускоряясь, падал, оставляя за собой дымный след. Пилот выпрыгнул из кабины, пролетел несколько секунд темной точкой и чуть позже в воздухе появился белый купол. Только сейчас Пьер начал слышать, что вокруг хлопают винтовки и со стороны дороги, где остановились грузовики немецкого пехотного батальона, долбили малокалиберные зенитные пушки и надрывались пулеметы, установленные на станки для стрельбы по воздушным целям. Скорее уже по привычке, Пьер подтянул винтовку, поднял ее в сторону парашюта, снял с предохранителя и попытался поймать черную точку русского летчика в прицеле. Но не выстрелил — к парашютисту потянулись трассеры зенитных снарядов, и Пьер даже с такого расстояния явственно видел, как один из них попал, и тело русского пилота, вспыхнув красным облаком, резко уменьшилось в размерах, а к земле полетели какие-то темные точки. Парашют как живое существо, оставшись без груза, начал складываться.

Два русских самолета, вроде как улетевшие, внезапно снова возникли над головами и загрохотали пулеметами, расстреливая колонну, мстя за погибшего товарища. Видимо, у них или на исходе было топливо, или закончились патроны, но они сделали всего один заход, но и этого хватило, чтобы машина, на которой стояла зенитная пушка, вспыхнула как свечка, разбрасывая вокруг огненные брызги. Развернувшись и еще раз пройдясь над колонной, они улетели куда-то на восток, оставив после себя множество трупов и искореженной техники.

Вроде все, опасность миновала и даже одного русского сбили. Пьер поднялся на ноги и, поставив карабин снова на предохранитель, высоко поднимая ноги в глубоком снегу, поплелся к дороге, где стояли телеги их батальона. В пятидесяти метрах впереди стояли грузовики, галдели солдаты вокруг изуродованного тела русского летчика, которого притащили по приказу франтоватого оберлейтенанта. Пьер стоял в стороне и смотрел, как озверевшие немцы, мстя за свои страхи, тыкали штыками то, что осталось от пилота.

Но время шло, и войскам требовалось двигаться вперед, и никто не хотел снова попасть под бомбежку. Оставив позади себя застывшие трупы и все еще горящие машины, сводная колонна немецкого и французского батальонов двинулась дальше. Пройдя не более километра, Пьер увидел то, что недавно так хорошо взрывалось и горело. Это точно была основная цель русских бомбардировщиков — перед солдатами раскрылась картина множества горящих бронированных машин — все, что осталось от танковой колонны, которая их обогнала перед самым налетом.

В войсках знали, что большевики придумали новую тактику — скоростные бронированные бомбардировщики летели на бреющем полете над колонной и засыпали ее множеством мелких бомб, которые с легкостью прожигали броню танков, разносили в клочья машины, повозки, а от людей вообще оставались обгорелые куски мяса.

Вот высокомерные эсэсовцы и попали под такой налет: двенадцать горящих танков, пять бронетранспортеров и множество тел, теперь уже не в белых, а грязно-красных изорванных маскхалатах, по которым еще можно было сказать, что раньше это были солдаты войск СС. Жуткая картина, но проходящие мимо немцы, французы, голландцы, поляки, бельгийцы спокойно переступали через трупы и шли дальше — грань между жизнью и смертью стиралась на этой дороге.

Ближе к вечеру со стороны небольшой деревеньки по колонне ударили минометы. Сначала думали, что одуревшие от холода немецкие артиллеристы приняли их за русских и в сторону домов, из-за которых велся огонь, прямо через поле, отправились десяток солдат во главе с оберлейтенантом. Но, подпустив их метров на сто, прямо из домов ударили пулеметы, и десять тел так и остались лежать в снегу, а минометы пристрелялись по колонне, и пришлось солдатам падать в снег и прятаться от губительного огня, изредка постреливая по домам из винтовок и пулеметов.

Артиллеристы развернули две пушки и несколько раз выстрелили, разнеся тот дом, из которого били пулеметы, потом перенесли огонь куда-то за дома, и вскоре обстрел прекратился. Никто не хотел идти узнавать, что там стало с русскими, и солдаты снова двинулись в сторону Вязьмы. Ночевали возле небольшой деревеньки, в которой от сгоревших домов остались только кирпичные печи. В трофейной полевой кухне повара разогрели воду, и солдаты смогли попить горячий кофе, который казался вкуснейшим напитком на земле. О ночной маскировке никто уже не думал — все настолько устали и вымотались, что уже даже не думали о ночных мясниках и других смертельных вещах, которые придумали кровожадные русские варвары. Было только одно желание — заснуть и не просыпаться, и не видеть этого кошмара.

Утром снова марш, и ближе к обеду им навстречу выехал бронетранспортер «Ганномаг», с которого соскочил генерал и начал что-то выговаривать офицеру, со вчерашнего вечера командующему сводным батальоном после смерти оберлейтенанта. Даже с расстояния в пятьдесят метров солдаты слышали крик генерала, который поносил всех трусов, из-за которых Великая Германия не может победить жалких варваров.

После того как он угомонился, по-деловому достал карту и стал что-то показывать офицерам, давая указания. Когда «Ганномаг» с генералом поехал дальше, прибежал фельдфебель Хаген, командующий взводом, в котором служил Пьер, и коротко обрисовал ситуацию: в пяти километрах дорога перерезана русским отрядом, и генерал, начальник штаба корпуса, собирает все части, чтоб прорвать заслон и вырваться из окружения и уйти на помощь частям, которые штурмуют Вязьму.

Колонна начала перестраиваться, машины и повозки с вещами оставили на обочине, а солдатам раздали продукты и боеприпасы и приказали спешно выдвигаться на исходный рубеж атаки, где уже ждут пехотное сопровождение остатки танкового полка СС, который вчера понес серьезные потери во время авианалета русских бомбардировщиков.

Впереди уже шел бой: хлопали пушки, отчетливо были слышны взрывы, вовсю заливались пулеметы и, главное, к небу поднимались многочисленные дымы от горящей техники, и почему-то Пьер знал, что большинство этих дымов принадлежат подбитым немецким танкам.

Они уже бежали, стараясь успеть к месту прорыва. Осталось еще около километра, повернуть, взобраться на холм и…