— Я так рада за тебя, милая Джулия! Вижу по твоим глазам, ты счастлива. Трудные времена миновали. — Элси покачала головой, в глазах ее стояли слезы. — Замечательно, что вы с Китом полюбили друг друга. — Она отхлебнула чай. — Если честно, как раз поэтому я сегодня и приехала. То, что вы с Китом соединились, как бы символизирует полный круг — своего рода оборот судьбы. И я решила, что ты должна узнать всю историю до конца. Возможно, — Элси оглядела кухню, — здесь, в том месте, где происходили эти события, мне будет легче вспоминать.

Спустя двадцать минут Кит вошел в кухню. Белый крикетный костюм подчеркивал его стройную загорелую фигуру.

— Элси, я так рад тебя видеть! Сколько лет, сколько зим! — Он подошел к пожилой женщине и тепло поцеловал ее в щеку. — Ты совсем не изменилась.

— Льстец! — усмехнулась Элси. — А вот ты, мастер Кит, изменился. Вырос, возмужал, превратился в симпатичного молодого человека.

— Значит, я уже перестал быть леденцом на палочке? — Кит строго взглянул на старушку. Элси покраснела, и он расплылся в улыбке. — Однажды я потихоньку подслушал, как вы с кухаркой меня обсуждаете. Но не обиделся. Вы хорошо меня кормили, и за это я был благодарен вам обеим.

— Ты всегда был слишком худым, — начала оправдываться Элси. — Впрочем, вы оба были такими.

— А посмотри на нас теперь. — Кит ласково обнял Джулию за плечи. — Хочешь бокал вина, Элси? Надо бы отпраздновать победу. Я сделал две серии бросков, и меня объявили главным игроком матча.

Пока Кит открывал вино, Элси одобрительно кивнула Джулии.

— Какой он стал красавчик, а? Кто бы мог подумать?

Кит сел за стол рядом с Элси и принялся весело болтать, вспоминая годы, проведенные в Уортон-Парке. Джулия сновала по кухне, готовя ужин. Она видела, что дружеское подтрунивание Кита помогло Элси расслабиться. Выставив на стол запеченного цыпленка и вареную молодую картошку, она подсела к собеседникам.

— Как вкусно, Джулия! — сказала Элси, с аппетитом жуя. — Вот уж не думала, что ты умеешь готовить!

— У Джулии масса скрытых талантов. — Кит подмигнул.

После ужина Джулия сварила кофе и предложила перейти в библиотеку. Усадив Элси в удобное кресло у камина, она устроилась рядом с Китом на диване, стоящем напротив. В воздухе повисло напряженное ожидание.

— Так вот. — Элси сделала глоток кофе и поставила чашку на столик. — Как я уже говорила Джулии, я долго думала, стоит ли рассказывать вам эту историю. Но учитывая обстоятельства...

— Какие обстоятельства? — спросил Кит.

— Наберитесь терпения, молодой человек. Когда я закончу, вы все поймете. Ну, хорошо. — Элси глубоко вдохнула. — В прошлый раз мы подошли к тому месту, когда лорд Гарри и леди Оливия поссорились перед самым уходом Гарри на войну, так?

— Да, — кивнула Джулия.

— А теперь я расскажу вам историю Гарри. Это происходило очень далеко отсюда, но, уверяю, мой рассказ будет правдивым, хоть его окончания нет в написанном им дневнике.

— В дневнике, написанном Гарри? — с удивлением спросила Джулия.

— Да, — кивнула Элси, — это дневник Гарри. У него всегда был отличный почерк. Мой Билл не смог бы так написать, — добавила она с усмешкой. — Он с трудом ставил свою подпись, царствие ему небесное. Пожалуйста, милая, не перебивай, а то я что-нибудь напутаю. Во время войны Билл, твой дедушка, был вместе с Гарри в Малайе. Потом, когда Гарри, наконец, вернулся домой, мы с Биллом неожиданным образом оказались втянуты в его историю. Это произошло уже после того, как закончилась война, когда твой дед и Гарри вышли из тюрьмы Чанги после трех с половиной лет плена...

Бангкок

1945 год

Очнувшись, Гарри пришел в замешательство: как странно — за долгое время сна его ничто не тревожило. Обычно, лежа на жесткой кровати, которую ему с трудом удалось раздобыть, он то и дело ворочался, просыпаясь от боли в бедре и меняя положение тела. Почему же сейчас, насколько он помнил, его не донимали назойливые насекомые? Он не шлепал бесконечных москитов и не потирал места укусов рыжих муравьев.

Обычно при пробуждении Гарри обнаруживал, что его худой торс весь покрыт липким потом, но сейчас не было и этого. Лицо приятно холодил легкий ветерок. Но может, это ему только кажется? Словом, он чувствовал себя вполне комфортно — приятное, почти забытое ощущение.

Или это галлюцинации?

За долгих три с половиной года плена ему часто снился Уортон-Парк. Он видел весьма странные картинки: например, как отец дает ему банку сардин, как он сам прыгает в холодную чистую воду фонтана в центре маминого сада, как Оливия протягивает ему новорожденного сына...

Но чаще всего ему снилась еда. Он и другие парни провели немало долгих сырых ночей, обсуждая лучшие кулинарные рецепты своих матерей. Это помогало им сохранить здравый рассудок, если можно вести речь о здравом рассудке применительно к обитателям тюрьмы Чанги.

Каждое утро, просыпаясь, Гарри удивлялся, что все еще жив, а иногда и жалел об этом.

Он решил не открывать глаза и наслаждаться комфортом, мысленно поражаясь, что его организм выдержал голод и тяжелые нагрузки, которые истощили бы здорового мужчину и в умеренном климате, не говоря уже о местной страшной жаре. Многие парни сломались: на кладбище Чанги похоронено больше тысячи пленных, и порой Гарри завидовал их вечному покою. Во время приступов тропической лихорадки (ее называли лихорадкой, ломающей кости, из-за мучительной боли в руках и ногах) он думал, что может в любой момент присоединиться к усопшим. Но госпожа Удача (впрочем, провести здесь еще один день живым — удача несколько сомнительная) была на его стороне, и он до сих пор не умер.

Теперь Гарри понимал, что жизнь и смерть зависят лишь от слепого случая: многие из тех парней, с кем ему довелось столкнуться в лагере, были физически сильнее его, однако их безжалостно скосили малярия и дизентерия. Диета из риса и зеленого чая, иногда дополненная парой унций шлифованного риса и приправленная белковыми добавками из личинок мух, требовала невероятно крепкого здоровья. И, похоже, Гарри, хоть и не был прирожденным солдатом и вообще боялся, что он «не мужчина», обладал генетической способностью выживать в подобных местах.

Он уже какое-то время бодрствовал — во всяком случае, ему так казалось — и по-прежнему ощущал комфорт. Поэтому попытался собраться с мыслями и воспроизвести в памяти события последних дней.

Он помнил, как лежал в больнице Чанги с высокой температурой. Потом вроде бы над ним склонилось знакомое лицо — Себастьян Эйнсли, его старый друг по Итону, который сейчас работал в судоходной компании отца на Дальнем Востоке. А потом, кажется, его, Гарри, внесли на носилках в кузов грузовика.

Откуда вдруг эти долгая тишина, физический покой и свежий воздух? Что-то явно переменилось к лучшему. Может, он, в конце концов, искупил все свои грехи и попал в рай? Гарри решил открыть глаза и проверить.