— Ясно, — Макс кивнул; я заметил, что он колеблется, будто думает, стоит ли мне что-то сообщать.

— Ты что-то ещё спросить хочешь?

— Нет, — Макс покачал головой, — не спросить, — он вздохнул, — слушай, не знаю, может, это не имеет никакого значения, особенно сейчас… я тебе ещё вчера хотел сказать. В общем, такое дело. Мои двухсотые и трёхсотые за несколько часов до того, как всё произошло были в небольшой вылазке. Тут рядом упал один из кораблей «моллюсков». Я хотел проверить, может, осталось что полезное. Тебя не было, советоваться было не с кем.

Я кивнул, оценив деликатность командира.

— В общем, тот корабль необычный был. Похож на грузовик, но с изолированным, особо укреплённым отсеком для груза. Во время падения он оторвался от корпуса. Его буквально размазало по скале. И среди обломков мы нашли кое-что, очень необычное.

— Вы притащили эту вещь на челнок? — спросил я ледяным тоном.

— Ты же говоришь, что вроде помнишь, кто мы, — ответил командир, — нет, конечно. Оставили на месте.

— Они впятером? — спросил я, — больше никого с ними?

— Был ещё один боец, — ответил Макс, — с ним всё в порядке. С Таис он не спал.

Я всё ещё был в режиме, поэтому подсчитал вероятность корреляции между участием в экспедиции и последующими событиями. Она оказалась довольно высокой.

— Он женат? — спросил я, — большая любовь?

— Нет, — Макс опустил глаза, — к нам нельзя семейным. Ты правильно мыслишь, но там другое…

— Ясно. Проехали. Ты прав, связь, скорее всего, есть. Так что они нашли? Можешь описать?

— Я сам не видел, но ребята говорят, что эта штуковина здорово смахивает на маленький ручной колокол.

Даже в режиме мне понадобилась целая секунда, чтобы в голове выстроились нужные ассоциации.

— Как далеко до места падения? — спросил я, — кто-то может мне показать, где это?

— Километров пять, — ответил Макс, — может уцелевший боец. Его Лёша зовут. Остальные пока в лазарете.

Я обречённо вздохнул.

Идти пешком пять километров времени не было. Поэтому я как следует подкрепился, вошёл в режим и снова был готов к прыжкам.

Леша был здоровенным блондином с простым, доброжелательным лицом. Людей с такой внешностью охотно берут в детские аниматоры и прочие профессии, где важно умение вызывать симпатию. Я в очередной раз подивился, как сильно фасад может контрастировать со внутренним содержимым, но никак не выдал своих мыслей.

— Ты должен обхватить меня руками, — я завершал инструктаж, — и ни в коем случае не разжимай их. Иначе во время прыжка останешься на месте. Если это произойдёт на низкой высоте, я могу не успеть вернуться.

— Ясно, командир, — кивнул боец, — не разожму.

— По-хорошему бы сцепку сделать… — я размышлял вслух, — но времени нет. Ты готов?

Вместо ответа Леша обхватил меня своими ручищами и довольно ощутимо сжал.

Я вошёл в режим, и перенёс нас на высоту пятисот метров.

— Во-о-он та скала! — боец прокричал мне на ухо, перебивая шум набегающего потока, удивительно быстро сориентировавшись на высоте; впрочем, почему удивительно? Наверняка у него солидный опыт прыжков…

Я быстро зафиксировал место падения, и переместил нас на место.

— Круто! — констатировал Лёша, не разжимая объятий.

— Если мы на месте, то можешь меня отпустить, — сказал я.

Лёша медленно развёл руки и отступил на шаг.

— Мы на месте, — сказал он, — вон та штуковина, — он указал в сторону ближайшей груды покорёженного и обгоревшего металла.

Меня выбило из режима. Сердце удар пропустило.

Это был тюрвинг.

«Колокол любви». Тот самый, который использовал китаец тогда, на борту у Алисы…

— Что это такое?.. ты… знаешь? — спросил боец.

Не отвечая, я двинулся в сторону артефакта. Осторожно опустившись перед тюрвингом на колени, я коснулся его. Взял за рукоять. Она хоть и походила на металлическую, наощупь оказалась шершавой и тёплой, как кожа живого существа. Так же осторожно, чтобы язычок тюрвинга случайно не задел стенки, я поднял его.

— Тебе не стоит владеть такими вещами, — голос Таис послышался совсем рядом; мне стоило больших усилий не дёрнуться рефлекторно.

Она вышла из-за крупного обломка, упавшего к самому подножию отвесной серой скалы.

Алексей, к его чести, принял боевую стойку. Он был безоружен. К сожалению.

Следом за Таис вышли два мёртвых бойца. Выглядели они так же: потухшие глаза, синюшные лица, белые губы… впрочем, видимых следов разложения не наблюдалось. И двигались они как будто чуть живее, чем раньше.

— Я недооценила тебя, — продолжала Таис, — но скоро ты поймёшь, что служение — единственный достойный способ существования. А ты мог бы послужить великой цели.

Мы с Алексеем переглянулись. Удивительно, до этого дня мы особо не общались, но теперь я вдруг смог считать то, что он хотел сказать мне взглядом. «Атаковать, командир?» — спросил он. Вместо ответа я едва заметно покачал головой.

«Гайя, как у тебя дела? — спросил я мысленно, — тут нужна помощь».

Ответом мне было молчание.

— Пытаешься связаться со своей подругой? — усмехнулась Таис, — напрасно. Интересный экземпляр. Но, к сожалению, совершенно несовместимый с Единением. А потому подлежащий уничтожению.

Всё это время Таис продолжала приближаться ко мне. Два мертвеца застыли на месте.

В прошлый раз от её атаки меня защитила Гайя. Получается, в этот раз мне не отбиться. Сколько осталось до того, как всё начнётся? Метр? Два? Меня передёрнуло, когда я представил, что должно случиться.

Прыгнуть отсюда? Но придётся оставить парня на погибель… я не успею схватить его, она почти отрезала путь.

И всё же выхода не было. Я вошёл в режим. На автомате ещё раз проанализировал ситуацию. И понял, что сдаваться рано.

Вероятностный анализ показал, что воздействие, которое оказывала Таис на парней, чтобы их обратить, скорее всего, основано на том же принципе, что и влияние «любовного» тюрвинга.

Клин клином вышибают, так что почему бы и нет? Терять-то нечего!

Я поднял «колокольчик» и несколько раз качнул, наслаждаясь переливчатым звоном.

Таис застонала и рухнула на землю. Алексей посмотрел на меня и густо покраснел. А с мертвецами начало происходить что-то совсем уж странное. Они синхронно двинулись в мою сторону. Их движения снова стали похожи на движения нормального человека. Разве что очень уставшего и, возможно, раненого.

Но самое важное произошло с глазами. Саша, парень, который пытался меня убить, пристально смотрел на меня. Его взгляд прояснился, в нём было понимание происходящего. И другие эмоции: боль, сожаление, обречённость… и решимость.