«Нам очень повезло, Гриша, — ответила Гайя, — распространение в вашей группе идёт гораздо медленнее, чем я рассчитывала. Это настоящее чудо. По первоначальным расчётам первый кризис должен был наступить ещё двенадцать часов назад».

«Может, «отменяющий тюрвинг» каким-то образом блокировал воздействие?» — предположил я.

«Нет, дело тут не в этом, — ответила Гайя, — двое из трёх оказались невосприимчивы к действию артефакта. Им ничего не грозит. Поэтому первоначально инициированный был только один. Распространение из-за этого идёт значительно медленнее, чем могло бы».

«Против этого тюрвинга может быть иммунитет?» — удивился я.

«Может, — сказала Гайя, — всего в одном случае».

Только теперь меня осенило.

«Таис и Кай… — мысленно проговорил я, — они…»

«Да, Гриша, — ответила Гайя, — видимо, ты хороший человек, раз обладаешь такой способностью влюблять в себя. Тюрвиг бессилен, если место, на которое он претендует, уже занято в структуре личности естественным путём».

Я потрясённо замолчал.

«Но ты прав, — продолжала Гайя после небольшой паузы, — вам нужно стартовать как можно скорее. Если промедлить, критический момент в вашей группе всё равно наступит, и довольно скоро».

«Мы ведь сможем решить эту проблему в будущем?» — спросил я.

«Я надеюсь на это, — ответила Гайя, — без вашей группы мне не удастся реализовать мой план по созданию разума».

«Мы, кстати, так и не обсудили, в чём он заключается», — сказал я.

«Мне нужны будут люди, чтобы воздействовать на возникающие сообщества. Особые агенты, которые предотвратят гибель разума, — ответила Гайя, — детали я проработаю позже. У меня впереди довольно много времени».

«Как мы узнаем, что нужны тебе?» — спросил я.

«Я найду способ вывести вас из стазиса. Я имею представление, как работает система вашего корабля».

«Что ж, — ответил я, — тогда, наверное, действительно не стоит мешкать».

Я развернулся, чтобы подняться по трапу.

«Гриша, если сочтёшь возможным, переговори до старта с Таис, — попросила Гайя, — ей очень тяжело. И будет только тяжелее. Очень вероятно, ей придётся столкнуться с собственным народом. А, возможно, и с самой собой. Я не уверена, как именно работает куб. Вполне может быть, оригинал Таис ничего и не почувствовал…»

В этот раз я не стал ничего произносить мысленно. Вместо этого постарался вызвать у себя уверенность, что всё будет хорошо. А потом открыл свои эмоции Гайе.

Гриша ждал меня у входного шлюза. Один. Спецназ, по моей просьбе, не покидал импровизированные места с фиксаторами на случай перегрузок.

— Как оно? — спросил напарник, тревожно глядя мне в глаза, — Земля… переживёт это? Мы не ошиблись.

— Переживёт, Кай, — кивнул я, — всё в порядке.

— Отлично, — он вымученно улыбнулся, — пойду тогда готовиться к старту. Да?

— Давай, — кивнул я, а потом, когда Кай уже собрался уходить, добавил: — и ещё кое-что.

— Да? — друг остановился и снова повернулся ко мне.

— Давай переведём вместе твою книгу на русский, — сказал я, — понимаю, сейчас, может, не время для таких проектов. Но я знаю, как для тебя это важно. Будем уделять этой работе хотя бы час в день. Что бы ни происходило вокруг.

Кай широко улыбнулся, в этот раз очень искренне.

— Спасибо, Гриша, — ответил он, — это самый лучший подарок в моей жизни.

Глядя на серое, осунувшееся лицо Максима, я только теперь понял, что он, хотя и специалист, но близок к своему пределу. Потеря двоих парней его подкосила.

— Макс, — сказал я, присаживаясь рядом с ним, на главной палубе, — мы сейчас стартуем. Но, как ты уже знаешь, сразу в наш мир мы не вернёмся. Сначала нужно будет сделать так, чтобы человечество не убило себя в зародыше.

— Гриш, — командир горько усмехнулся, — ты ведь знаешь, что мне было бы плевать на всё человечество. Если бы я сам к нему не принадлежал. Мне хочется жить и побеждать. Это — самая лучшая мотивация, так что можешь на меня рассчитывать.

— Спасибо, — кивнул я.

— Только обещай — что бы там ни случилось с Лёхой… — продолжал Макс, переходя на шёпот, — ты найдёшь способ это исправить.

— Мы в одной лодке, — так же шёпотом ответил я, — у нас нет другого выхода. Мы должны это исправить.

Вместо ответа Макс кивнул и закрыл глаза, откинувшись на переборку. Его люди сидели на палубе и делали вид, что их не интересует наш разговор. Почему-то в этот момент я почувствовал твёрдую уверенность в том, что мы сработаемся.

Таис лежала серой тенью, пристёгнутая к больничной койке противоперегрузочными ремнями.

Когда она увидела меня, её лицо ожило. Она даже попыталась улыбнуться.

— Ты крутая, — сказал я серьёзным тоном, присаживаясь рядом, — на то, что ты сделала там, на поляне, не всякий бы решился. Ты в курсе, что своим поступком ты спасла нас всех? Или тебе ещё не додумались рассказать?

— Спасла?.. — Таис растерянно заморгала, — самоубийство — прибежище слабаков… но, мне казалось, другого выхода нет…

— В тебе было противоядие, которое освободило Гайю, — сказал я, — без него мы бы проиграли.

В глазах Таис медленно разгоралась надежда.

— Гриша, ты ведь знаешь, что в таких вещах нельзя врать. Верно? Ты ведь не способен на такое?

— Таис, я говорю чистую правду. Спроси Гайю, если хочешь.

— То, что со мной случилось… это настолько мерзко! Это как… — Она говорила сбивчиво, опустив голову, — это как будто ты понял, что состоишь из одних нечистот…

— Ты справишься с этим, — ответил я, — ты сильная. И ты нам будешь очень нужна там, в будущем.

— Мы стартуем, да? — спросила Таис.

— Да. Мы стартуем, — кивнул я, — и ты единственная из нас, кто знаком с миром, который лежит ниже нашего по шкале времени. Твой опыт может стать неоценимым.

— Спасибо, Гриша, — кивнула она.

Когда я выходил из медотсека, Таис больше не походила на тень. В её глазах я отчётливо видел работу мысли. Она размышляла о предстоящем.

И это было очень хорошо.

Конец