За пулеметом сто процентов Гонсалес, он же наиболее опасен. Крупнокалиберные пули не оставят ни малейшего шанса. Его первым. За рулем Власта, у нее заняты руки. Быстро ответить огнем не сможет. Значит, вторая мишень – Ромеро.

Без колебаний скидываю химзащиту и противогаз – у меня должно быть преимущество, хотя бы в скорости перемещения и свободе движений.

Осторожно глянуть… почти подъехали. В кухню, там выбито стекло!

Показалось, что звук работающего мотора задержался у окна… нет, изменился, понемногу отдаляется. Пора!

Высунувшись, опершись локтями на подоконник, приникаю к прицелу. Хитрая электроника немедленно высветила живые мишени. Поправка на дистанцию… огонь!

Очередь легла точно в шею, под срез шлема Гонсалеса. Немедленно переношу прицел. Ромеро, привстав, как раз разворачивается, удачно подставив бок. Отчетливо вижу, как пули перерубают ему руку, впиваются под мышку.

Внезапно ответная очередь вышибает гнилые щепки из окна. Мать!.. Резко приседаю, уходя от второй серии пуль.

Власта!

Быстрая наемница успела выскочить из машины, укрыться за поваленным бетонным столбом и открыть огонь.

На лестничную площадку, квартира – это ловушка!

Так думала и Вильямс, потому что прошедшие впритирку с головой пули сбивают пласт штукатурки со стены. Противно завыли рикошеты.

Какая она шустрая! Дав короткую ответную очередь, отползаю назад, в коридор.

Ситуация мгновенно стала патовой. Заскочить в дверной проем она не может, не могу выйти и я. О попытке выбраться через окно даже не задумываюсь, просто не успею. Капитан профессионал, это видно по точности ее стрельбы и скорости перемещений. Отжимаемый все ближе ложащимися пулями, отстреливаясь, переползаю в комнату.

Уловив секундный перерыв, меняю магазин. И опять она справляется быстрее – очередь перекрещивает коридор, бьет в косяк, не давая высунуться.

Власта уже в квартире!

В голову приходит неоднократно виденный в компьютерных играх прием. Высовываю винтовку на уровне пола в коридор и даю веером несколько коротких очередей. Ага, вроде отступила.

Прием оказался хорош только для виртуальных стрелялок – на третий раз она меня подлавливает. Ответные пули вырывают винтовку, разбивая оружие и заставляя полностью онеметь левую руку.

Мать!..

Судорожно выдернув пистолет, дважды неприцельно стреляю в проход. Снова очередь!

Все, похоже, это песец. Уверен: высунув голову, получу в нее пулю, а на звук я стрелять не умею. Вряд ли получится и быстро сменить обойму: левая рука совсем не слушается, постепенно наполняясь тупой тянущей болью. Единственный выход – еще немного отползти и постараться срезать наемницу, когда она сунется в дверной проем.

Капитан не стала тупо лезть на пули, она прыгнула вдоль коридорчика, в полете поливая комнату свинцом. Меня не задело чудом. Три ответных выстрела, похоже, ушли в никуда. Перекатываюсь, меняя позицию. Правильное решение. Неимоверно быстро мелькнувший, выпустивший короткую очередь ствол точно закончил бы нашу перестрелку.

Ну, покажись!

Край силуэта у косяка!

И опять мои пули уходят в стену. Отчаянно стреляю в снова мелькнувшую поперек проема тень, теперь в высунувшийся ствол винтовки… Ответная очередь заставляет вжаться в доски пола, делаю еще один выстрел, и пистолет замолкает. Патроны!

В отличие от меня, Вильямс их считала, поэтому, безбоязненно ворвавшись в комнату, пинком вышибает вставший на затворную задержку пистолет и наводит в лицо ствол штурмовой винтовки.

Вот и все. Уже спокойно, мысленно прощаясь с жизнью, смотрю ей в глаза. Она тоже успела скинуть химзащиту и противогаз. Быстрая женщина и профессиональный боец.

– Я не сомневалась, что это ты.

Собрав все мужество, усмехаюсь в ответ. Хоть умру достойно, не унижаясь и пресмыкаясь перед победителем.

Взгляд капитана проходит по раскуроченной винтовке, пистолету, задерживается на шее…

– Ты и в этом разобрался. Даже ошейник снял…

«Да».

– Может, ты и говорить умеешь?

А ведь она обращается на английском. Вот я и попалился на знании языка. Впрочем, что это меняет?

«Нет».

– Жаль. Интересно было бы услышать пару слов от агента Подполья. Кстати, хочу сказать тебе спасибо. Ты удачно разрешил мою проблему с Гонсалесом и Ромеро. Не была до конца уверена в их молчании.

Спасибо, так спасибо. Грохнул, туда им и дорога.

Киваю в ответ.

– Подумать только: я трахала самого крутого агента Подполья со времен Серого! Ты меня поразил, мальчик. Жаль, что об этом нельзя никому рассказать.

Ствол винтовки смотрит прямо в глаза.

– И еще. Ты был лучшим мужчиной в моей жизни, Страппи. Про…

Загремевшие выстрелы прервали слова женщины и швырнули ее вперед. Так и не выстрелившая винтовка осталась под содрогающимся в агонии телом, а голова и плечи Власты оказались на моей груди. Смотрю поверх разорванной пулями спины капитана на входящих, тяжело дышащих отца и Николая.

– Ты как, сынок?

Киваю. В этот момент Власта вздрагивает в последний раз. Это невозможно объяснить, но я почувствовал, как ее душа покинула тело. Она умерла на моих руках.

Взяв за плечо, батя откидывает наемницу в сторону.

– Так и есть. Баба. Кто это, Артем?

Сев поудобнее, вытягиваю планшет.

«Капитан наемников Власта Вильямс».

– Нормально.

Несколько ошарашенно констатировав факт, партизаны смотрят на убитую.

Даже в смерти лицо женщины сохранило красоту. Немного хищную и жестокую.

Помедлив, дядя Коля уточняет:

– Что она там про «лучшего мужчину в жизни» говорила?

Оказывается, не я один знаю английский.

«Я спал с ней».

Выражение лиц партизан в другой ситуации вызвало бы улыбку. Еще раз глянув на наемницу, покрутив головой, отец отвечает:

– Да, сынок, умеешь ты выбирать женщин.

* * *

Вильямс я похоронил сам. Капитан наемников, властная, жестокая любовница, но…

Левая рука совсем ожила через пару часов, а содержащая много песка земля не сильно сопротивлялась лопате. В выкопанную могилу легло тело моей первой женщины. Раздевал ее тоже сам. Камуфляж достанется кому-то из партизанского отряда, а черные трусики и лифчик я оставил на ней.

Мысленно произношу: «Прощай, Власта. Покойся с миром».

В глубокой могиле женщина выглядит совсем беззащитно, хрупкой молоденькой девчонкой. Власта… Чешка, словенка?.. Первая лопата земли падает ей на грудь. Жизнь – дерьмо.