Рик опустилась перед ней на корточки.

– Где Йорген? – спросила она.

Старая женщина сжала губы и покачала головой.

– Бодиль! – более резко сказала Луиза. – Мне необходимо поговорить с ним, и лучше бы вам при этом присутствовать.

Подбородок у Парков задрожал, губы пошевелились.

– Его нет дома, – еле слышно выговорила она.

Рик положила руку на подлокотник кресла-качалки и остановила его движение.

– Где он?

– В лесу. Я сказала ему, что дамочку придётся доставить назад.

– Какую ещё дамочку? – застыла на месте Луиза.

– Ту, которую он притащил домой.

– И кто она?

– Да та, которую все ищут в лесу, – ответила Бодиль, не глядя на Рик.

– Бегунья? – спросила Луиза. – Он держал её здесь?

– Да. Вон там, в той комнате.

Рик бросилась вон из спальни и промчалась через кухню в гостиную. Она спиной ощущала, что Бодиль следует за ней в тесную проходную, которая вела в задние комнаты дома, где массивная дубовая дверь отделяла половину Йоргена от остальных помещений в доме. Луиза осмотрела мощную щеколду, смонтированную на двери с самого верху. Сейчас щеколда была отодвинута, а дверь открыта.

Первой комнатой за дверью оказалась спальня Йоргена. Она была больше, чем у его сестры, и вдоль одной из её стен висели рядами длинные полочки, на которых были аккуратно расставлены маленькие автомобильчики. Не какие-нибудь игрушечные, а настоящие коллекционные модели машин.

Луиза быстро прошла вперёд, в расположенную прямо за спальней комнатку, и разом остановилась в дверях, когда в нос ей ударила резкая вонь. Оба окна были распахнуты, но тошнотворный запах не улетучился. Единственной мебелью в этой тесной каморке была кровать, на которой валялась мятая простыня, вся вымазанная в моче и кале. Рик застыла, как громом поражённая, пытаясь охватить взглядом и осознать эту ужасную картину, но заставила себя подойти к кровати и подняла с полу конец толстой верёвки. Другой её конец был привязан к изголовью.

– Он держал её привязанной к кровати? – спросила она, не оборачиваясь.

– Йоргену всегда хорошо удавались узлы, – ответила Бодиль. Она подошла к матрасу и начала сворачивать простыню. – Трудно, наверное, будет избавиться от этого запаха, как вы думаете?

Луиза нагнулась и заглянула под кровать. Там валялись целые верёвки и их обрывки, но больше ничего не было.

– Господи помилуй! – прошептала она и выпрямилась. Через открытые окна послышались торопливые шаги Эйка по камешкам, которыми была посыпана дворовая площадка, и вскоре полицейский показался в дверях.

– Иди сюда скорее! – позвал он напарницу. – Я тебе что-то покажу.

Луиза вслед за Эйком побежала к конюшне, которая примыкала под углом к главному зданию. Чёрная двустворчатая дверь конюшни была распахнута, и снаружи было видно планки загородки, закрывавшей стойло.

Нордстрём задержал свою коллегу и приложил палец к губам. Потом, когда они вместе вошли в конюшню, где было темно и прохладно, он не выпустил её руки из своей. Единственным источником света в царившей там полутьме служили два полукруглых оконца, выходивших во двор.

– Она лежит там, – прошептал Эйк.

Вместе они приблизились к двум расположенным рядом стойлам. Двери в оба стойла были украшены вручную расписанными табличками, причём на обеих было написано одно и то же имя: «Лисеметте».

Луиза заглянула в то стойло, куда показывал её напарник, и у неё перехватило дыхание. Вся площадь стойла составляла примерно два на три метра, прикинула она, и там на кровати, придвинутой к перегородке, отделявшей это стойло от соседнего, лежала женщина.

Полицейские стояли не шевелясь и смотрели на неё. Она лежала неподвижно с закрытыми глазами, а на подушке рядом с ней лежала кукла со светлыми волосами. Им было видно её жестоко избитое лицо, распухшее и окровавленное.

Рядом с койкой находился маленький ночной столик с розой в высоком бокале. Напротив, у противоположной стены конюшни, сложенной из камня, стояли старинные борнхольмские часы и ещё один низенький столик, покрытый вышитой дорожкой. На стене висели две декоративные тарелочки с изображением цветов и картина в тяжёлой позолоченной раме. Луиза подумала, что все эти вещи, наверное, перекочевали сюда из старинного особняка оптового торговца в Рунгстеде.

Рик взялась за кончик щеколды на двери в стойло и осторожно отодвинула её. Она медленно приоткрыла дверь, внимательно наблюдая за тем, как женщина отреагирует на это, но та даже не шевельнулась.

Ничего не говоря, Луиза двинулась к кровати. Подойдя поближе, она взглянула на закрытые глаза женщины и на раны у неё на лбу. Эйк же остался стоять в проходе, идущем вдоль конюшни.

– Не надо её будить, – раздался позади них голос Бодиль. Она стояла в дверном проёме, уперев руки в бока.

– Что здесь происходит? – спросил Нордстрём, повернувшись к ней.

– Здесь живут девочки Йоргена, вот что.

Непохоже, чтобы она пыталась что-то скрыть, пронеслось в голове у Луизы. Скорее создавалось впечатление, что хозяйка дома осознаёт, что настал конец, и ждёт только, что же теперь будет.

– Мне приходится давать ей одно лекарство Йоргена, чтобы её успокоить. Чтобы она не искалечила себя, – добавила Парков.

– Они что же, жили тут в конюшне с самого восьмидесятого года? – ошеломлённо спросила Рик, выйдя из стойла.

– Да, – последовал односложный ответ.

Луиза, уже держа в руке мобильный, вышла во двор, чтобы позвонить Вигго Андерсену. Связаться с Кимом она предоставила Эйку.

– Мы нашли вашу дочь, – начала она, когда Вигго снял трубку, и поспешила добавить: – Она жива, но больше я пока ничего не могу вам сказать. Приезжайте и увидите сами. – Рик назвала ему адрес и объяснила, что хутор стоит у самого леса. – Улица Буккесковвей, – повторила она, прикинув, что добраться туда он сможет за четверть часа или минут за двадцать. Оказывается, все эти годы отец с дочерьми жили так недалеко друг от друга!

– Так вы удалили все сведения о близнецах из учётных документов, чтобы вашему брату было с кем сношаться, когда он больше не мог удовлетворять свои потребности в Элиселунде? – послышался от входа в конюшню голос Эйка. При каждом слове этот голос вздрагивал от гнева. – И чтобы самой избежать его насилия?

Бодиль удивлённо посмотрела на него.

– Да, но мы же о них заботились. Здесь им было гораздо лучше, чем в Элиселунде, – возразила она, и похоже, его возмущение совсем не трогало её.

– Это ваш брат изнасиловал и убил в лесу няньку? – продолжил Нордстрём, обломав фильтр у сигареты и закурив.

Наконец его слова возымели действие. Глаза у Парков забегали, и она двинулась было прочь, но полицейский удержал её.