Джеймс – мой друг. Я не просто так пытаюсь с ним связаться. У меня есть причины полагать, что с ним могло случиться… нечто плохое.

– Уверен, с ним все в порядке. – Взгляд доктора немного подобрел. – Попробуйте повторить свой вызов через два-три часа. А теперь прошу простить меня…

Кристалл погас: Хартман прервал связь. Ричард выругался.

– Какого черта у них там происходит?! – пробурчал он себе под нос, упрямо возвращая руку на кристалл.

Сначала Дик хотел связаться с Патриком и попросить его помочь, но потом понял, что правильней вызвать полицейский участок. Стрикленд явно дал понять, что он на стороне графа, а раз так, пусть проверит, как поживает заключенный.

В полиции порядка оказалось больше, чем в особняке Джеймса. Дежурный тотчас принял вызов, и всего через пару минут Ричард смог поговорить с инспектором. Стрикленд выглядел уставшим и вымотанным. Похоже, все это время он тоже не сидел сложа руки.

Дик не удержался и поинтересовался, как идут дела.

– Плохо… для графа, – честно признался инспектор. – Послезавтра мне придется передать дело в суд. Боюсь, все улики указывают на виновность лорда Сеймурского. У меня есть несколько зацепок, которые помогут защите, но их недостаточно, чтобы снять с графа подозрения. Между тем уже не комиссар, а сам лорд-канцлер требует немедленно найти виновного. У вас есть еще один день… чуть больше. По-хорошему, это закрытая информация, но сейчас я почти уверен в том, что графа Сеймурского пытаются отправить на виселицу…

– Настолько все плохо? – вырвалось у Ричарда.

– Насколько мне известно, лорды не в восторге оттого, что акции Общества падают. Но хуже то, что в Восточном Ландерине нарастает недовольство. И недовольство это идет не только против графа, но и против всей аристократии. Никто не знает, когда эта бомба взорвется, и никто не хочет узнавать. Если на одной чаше весов будет бунт, а на другой жизнь графа…

– Он знает об этом? – спросил Дик.

– Думаю, да. К слову, я так понимаю, сейчас вы не в Ландерине, – заметил Стрикленд.

– В Райли. Ищу зацепки, – ответил Ричард.

– Понимаю. Надеюсь, у вас это получится. Увы, мои ресурсы почти исчерпаны. Полиция Альбии не всесильна. Людей мало, полномочий еще меньше. Но вы ведь не об этом хотели со мной говорить.

– Да, вы правы. Сэр, я хотел попросить вас проведать графа в его особняке. У меня есть причины считать, что лорду Сеймурскому грозит опасность. Хочу убедиться, что он жив и здоров.

– Какие именно причины? – насторожился Стрикленд.

– Я не готов их озвучить. Прошу поверить мне на слово. Если вам некогда, отправьте к нему хотя бы констебля. Он все равно дежурит у дверей особняка. Свяжитесь с ним через амулет и попросите зайти к графу.

– Я сам схожу, – ответил инспектор, по всей вероятности, пытаясь понять, что именно могло встревожить Ричарда. – Мистер Кавендиш…

Дику показалось, будто Стрикленд хочет о чем-то его спросить, но потом инспектор передумал и махнул рукой.

– Впрочем, потом разберемся, – буркнул он себе под нос и, попрощавшись, завершил связь.

Убрав руку с кристалла, Ричард устало опустился на стоящий в углу диван. Потер переносицу, потом помассировал виски, в которых поселилась тупая боль.

Лишение титула и казнь… на виселице…

– Да идите вы все к черту!

Дик со злостью ударил кулаком по дивану, встал и решительно вышел в коридор, намереваясь поймать кого-нибудь из слуг и уточнить, не вернулся ли граф в Райли, хотя вопрос этот могли расценить за издевательство – как он мог вернуться в замок, если находится под арестом?

Тем не менее Ричард не пренебрег и такой возможностью. Ответ его не удивил – ошарашенный слуга заверил гостя, что граф по-прежнему в Ландерине. Ни замешательства, ни тени неуверенности не отразилось на его лице – он не врал. Значит…

Колин еще не вернулся, и Дик направился обратно в спальню Джеймса в надежде понять, что же все-таки происходит. Он сразу открыл дверь гардеробной и уставился в зеркало. Ничего особенного. Никаких призраков. Комната в отражении ничем не отличалась от реальной. Однако, посмотрев на камин, Ричард вспомнил, что именно на него показывал плод болезненной галлюцинации.

Опустившись на колени и не боясь испачкать одежду, Дик принялся копаться в холодной золе и непрогоревших углях. Он перерыл все, что только мог, но ничего интересного не нашел. Просто издевательство какое-то. Даром что испачкал рубашку, жилет и даже брюки. Кое-как приведя себя в порядок и вымыв руки в ванной комнате, Ричард вернулся в комнату. Потрогал арку, декоративные панели, каминную полку и даже простучал стены. Опять ничего. Впору было начать сомневаться в собственном рассудке. Не хватало еще начать видеть галлюцинации и принимать их за призраков. Тогда про карьеру барристера можно смело забыть… Вспомнив об этом, Ричард вздохнул. Будущее опять стало непроглядно туманным. Он понятия не имел, что происходит в Ландерине, но не сомневался, что родня мисс Тальбот, разочарованная провалом матримониальных планов, уже вовсю судачит о прегрешениях несостоявшегося жениха, спешно нанося визиты всем знакомым. За оставшуюся неделю они как раз успеют достаточно запятнать репутацию Ричарда Кавендиша, чтобы экзаменационная комиссия отклонила его кандидатуру вне зависимости от результатов испытания. Только Дик все равно ни о чем не жалел. Если за право быть с Джейн придется заплатить карьерой, он пойдет и на это. В конце концов, успешные солиситоры тоже зарабатывают достаточно, и кроме того, у них более стабильный доход. Может, все и к лучшему. Ричард успел завести достаточно связей и знакомств, чтобы рассчитывать найти хорошее место в какой-нибудь крупной юридической конторе. Да хоть у того же Максвелла.

В очередной раз успокоив себя этим соображением, Дик продолжил изучать камин и стены вокруг него. Теперь он кропотливо исследовал каждый завиток резьбы, каждую плитку, каждую панель. Время летело, а результата все не наблюдалось. По ощущению Ричарда, вскоре уже должен был поступить вызов от Стрикленда. Злясь на себя и свою галлюцинацию, Дик ударил ногой по правой арке, и на пол упала узкая и длинная декоративная дощечка, судя по всему, часть слегка выдававшейся вперед боковой части каминного фасада. Возмущенный до глубины души ненадежной конструкцией, которая ломается от малейшего удара, Кавендиш-младший полез возвращать пластинку на место и обнаружил, что она скрывала какой-то очень странный предмет, напоминающий полую и сплющенную глиняную трубку с большим количеством отверстий. Сама отвалившаяся дощечка, если разобраться, тоже выглядела странно – в ней были найдены три совсем крошечные дырки. Но зачем бы они понадобились? Стоило потрясти трубку, как из нее посыпался какой-то серый порошок. Ричард принюхался – пахло