– Старый ты пень, – мечтательно произнесла Яся и потянулась, чтобы дотронуться до Брыкина, но вдруг передумала.

– Яся, а как ты считаешь, у нас могло бы еще что-то… получиться? – Илья Федорович замер, ожидая ответа. Хотелось решить все побыстрее, не затягивая, не оставляя на потом все неприятные вопросы.

Романтический блеск в глазах Яси моментально потух. Резко выпрямившись и изумленно уставившись на Илью Федоровича, она усмехнулась:

– Да ты в себе ли, дед? Что у нас может получиться? Все быльем поросло.

Брыкин испытал такое облегчение, что даже весьма обидное слово «дед» пропустил мимо ушей. Сразу стало легко и беззаботно, словно встретил он не бывшую любовницу и, как оказалось, мать его дочери, а хорошего друга.

– Что-то Веры долго нет, – вдруг забеспокоилась Ярослава Аркадьевна. Раз уж в жизни случилось такое судьбоносное событие, то дочь следовало немедленно познакомить с отцом.

– Да все в порядке, сейчас привезут. – Илью Федоровича распирала легкость бытия и радужность перспектив.

Налаживание контактов с Верочкой затянулось. Радости мамы она не разделяла, вернее, радовалась как-то вяло, точно после сильного наркоза, дичилась, стеснялась и никак не могла перейти на «ты». Знакомство с семьей тоже прошло довольно напряженно. Илья Федорович метался между всеми, ощущая чувство вины и перед дочерьми, и перед Ярославой, и даже перед Аней.

Перспектива встретиться с Филиппом и его женой Веру не вдохновила абсолютно, равно как и молодых, находящихся в стадии второго медового месяца. Радостное кудахтанье новоиспеченного отца о том, что девки «его кровь, его порода, даже мужика выбрали одного и того же», вообще всех сильно напрягало. Аня нервничала в преддверии знакомства с Ярославой Аркадьевной, интуитивно понимая, что от бывшей любовницы, да еще родившей ему дочь, опасность исходит куда более серьезная, чем от какой-нибудь молоденькой секретарши, ненароком заползшей к Брыкину в постель. Но вечер, который обещал быть не совсем приятным, прошел вполне терпимо. Сначала оттаяла Аня, увидевшая Ярославу Аркадьевну и моментально все понявшая. Она старательно подыгрывала мужу, бросавшему на нее благодарные взгляды, изображала радушную хозяйку и всячески тормошила Верочку, не давая ей скучать. Ближе к ночи Вера все-таки сблизилась с Алиной, стараясь видеть в ней не жену бывшего кавалера, а родную сестру. Девушки были настолько не похожи друг на друга, но неуловимо похожи на Илью Федоровича, что разомлевший папаша был на седьмом небе от счастья, глядя, как они сидят на диване и разглядывают старые семейные фото, благо Ярослава Аркадьевна захватила пару альбомов.

Муськина тихо стонала от восторга, разглядывая Верины новые наряды, и воодушевленно говорила:

– Я всегда говорила, тебе обязательно повезет. Считай, что получила наследство.

– Типун тебе на язык, папа жив. – Слово «папа» было непривычным, но очень теплым.

– Все равно, – не сдавалась Муськина. – Это ж сказка – папаша-миллионер.

Но Вера жила совсем не в сказке. Ей даже казалось, что судьба, дав материальные блага, сознательно отобрала у нее самое важное. Белобрысый Слава так больше и не позвонил, хотя телефон у нее брал. Это было обидно, так как вызывало подозрения о ее недостаточной женской привлекательности. Но отсутствие Славы воспринималось лишь как досадное недоразумение, мелкая неприятность. А вот Сергей…

Без Сергея было плохо. И не просто плохо, а совсем плохо. Вера думала о нем постоянно и ничего не могла с этим поделать.

– Знаешь, – мудро говорила Руслана, – если он не смог простить, значит, это просто не твой мужчина.

– Руся, я впервые в жизни чувствую, что это мой мужчина, мой, понимаешь?

– Понимаю. Но не поддерживаю. С этим надо бороться. Клин клином вышибают: найди другого.

– Мужики не грибы, чтобы их искать. Да и не хочу я, нашла уже.

– Не-е-ет, это не называется «нашла», дорогая моя. Это эпизод. Нельзя жить эпизодами, надо уметь их отбрасывать, как шелуху.

– А ты бы так могла? – Верочка испытующе посмотрела на Руслану. – Вот с Алексеем могла бы?

– Наш роман исчерпал себя, и мы расстались, к обоюдному удовольствию. Перегорело.

Вера не считала Сергея шелухой, и свое чувство к нему не считала исчерпанным, поэтому совету подруги не вняла, продолжая реветь по ночам и страдать.

Она держалась почти три недели, потом позвонила ему домой. Трубку сняла Дарья Федоровна, и Верочка пугливо отсоединилась. Она звонила еще несколько раз, но Сергей к телефону не подходил, видимо, из-за нее, боялся объяснений. Трубка равнодушно сообщала, что он вне зоны.

– Все ясно, – со знанием дела заключила Муськина, которая обо всем догадывалась, а о чем не догадывалась, о том выспрашивала. – Сейчас симкарту выбросить и новую вставить проще простого. Так мужики часто делают: новая девушка – новая симка.

Вера еле сдержалась, чтобы не треснуть толстощекую и везде сующую свой нос Муськину по круглой башке, украшенной многочисленными завитушками. Ее не могли, не имели права выбросить из жизни, как старую симку!

Хотелось отомстить и одновременно не мстить, а вернуть его, самого близкого, самого нужного, и, похоже, навсегда потерянного. Вера даже унизилась до того, что попыталась подкараулить Сергея сначала у поликлиники, а потом у дома. Но ни там, ни там он не появился.

Собравшись с силами, Верочка зашла выяснить расписание его работы, решив записаться на прием. В регистратуре ее ждало страшнейшее разочарование:

– А Сергей Николаевич в отпуске.

– А где? – одними губами прошептала Верочка.

Она и сама не знала, зачем спросила, но раздраженная за день регистраторша, вопрос услышала и довольно злобно ответила:

– Где-где? Куда люди в отпуск ездят зимой? К морю!

На самом деле она не знала, куда подался пульмонолог, потому как тот не докладывал, а собрался в один день и уехал. Но регистраторша страстно мечтала полежать на белом песочке под пальмами, слушая шум прибоя, что при ее зарплате было абсолютно недоступно, поэтому и позволила себе пофантазировать. К тому же, какая разница пациентке, куда укатил ее лечащий врач. На диагнозе это никак не скажется.

А для Верочки жизнь закончилась. Она помнила, как они вместе фантазировали на тему, куда поехать. Значит, все-таки поехал, но не с ней…

Сергей трясся в автобусе, глядя на голый черный лес с редкими елями, на огромные волны белоснежных сугробов, и нетерпеливо косился на экран мобильника. Угораздило же тетку поселиться в такой глуши, где телефон не берет. Вообще он очень любил и тетку Раису, и ее старенький, но добротный дом, пропахший молоком и дрожжами. Сколько Сергей себя помнил, она гнала самогон и продавала местным забулдыгам или обменивала на мелкие услуги: поколоть дрова, подлатать крышу, починить забор. Маленьким, он всегда проводил лето у нее в деревне, и тогда местечко Журавка не казалось ему глушью. А теперь, когда так надо было позвонить, выяснилось, что мобильник в этих краях – всего лишь ненужный кусок пластмассы.