— Да, — подтвердил Бессур, желая, чтобы его голос звучал как можно увереннее. — Я в первый раз участвую в штурме.

— Это волнует, верно?

— В общем… да.

На самом деле Кариму было страшно. В животе чувствовалась тяжесть, во рту скопилась горькая слюна. Сегодня утром никакая еда не лезла ему в горло, тем более та бурда, которую Лежандр таскал с собой.

В холле отеля вдруг зажегся свет, его желтоватые лучи осветили и асфальтобетон парковки. Из машин вышли восемь человек. Широкими шагами они направились к застекленной двери входа.

— Нам пора, — произнес Лежандр, надевая на рукав полицейскую повязку.

Он и Карим вышли из машины и побежали к отелю. Управляющий отеля хмурился, но широко улыбнулся директору центрального офиса, когда тот присоединился к ним: сегодня был день его славы. Бессур посчитал интерьер отеля до ужаса банальным. Желтые стены, автоматы по продаже кока-колы и минеральной воды, большой автомат с зубными щетками и презервативами — все это казалось ему чудовищно уродливым.

Ниндзя из GIPN заняли боевые позиции около двери той комнаты, где спал Отран. В холле появился командир группы спецназа. К его синему бронежилету были подвешены две гранаты, которые качались при каждом движении.

— Хорошо! — бросил он из-под шапки-маски.

Лежандр последний раз посмотрел на часы, стараясь придать этому жесту торжественность, и скомандовал:

— Начинайте!

Затем он кивнул своему помощнику и неловко вынул из кобуры пистолет.

— Назад! — приказал ему командир спецназовцев и вытянул вперед руку в черной перчатке.

На лужайке перед отелем с трудом можно было различить две черные фигуры, пригнувшиеся к земле, — это заняли свои позиции два снайпера. Они передвинули затворы и навели инфракрасные прицелы на окно комнаты.

Когда Лежандр вбегал в кабинет второго этажа, два спецназовца схватили и качнули назад блестящий металлический таран. В следующую секунду раздался глухой удар, отель задрожал, и дверь номера 38 разлетелась на куски.

Два вооруженных сотрудника муниципальной полиции заскочили в комнату с криками:

— Полиция! Полиция! Не двигаться!

Затем туда ворвался командир спецназовцев, держа на уровне глаз пистолет.

— Да где же он, этот ублюдок?!

Лежандр услышал приглушенный стук: это открывались и снова закрывались двери. Потом защелкали затворы: спецназовцы разряжали пистолеты. Операция закончилась.

— Чертов мерзавец! Он нас перехитрил.

— Это была ловушка, — пробормотал Лежандр.

Несколько секунд его взгляд дрожал.

— Посмотрите! — крикнул капитан спецназовцев.

На подушке лежала фаланга пальца.

— Зачем ты привез меня сюда?

Автомобиль мчался по департаментской дороге номер 16 в сторону Милли-ла-Форе[66]через редколесье. Дельфина вела его быстро.

— Я должен уехать на юг, — объяснил Тома. — Перед этим хотел сделать тебе маленький подарок и подумал, что это должно быть сделано только в подходящем месте.

Девушка посмотрела на его перевязанную руку.

— Кажется, тебе не очень больно.

— Я начинаю привыкать к этому: два раза за пятнадцать дней.

Слева стала видна поляна. На деревянной табличке было написано: «Обязательная парковка».

— Для этого подарка нужно место, заряженное энергией, немного магическое.

— Возле Парижа такое встретишь не часто, — заметила Дельфина.

— Нет, ты ошибаешься… Припаркуйся на этой стоянке. Потом нам надо будет немного пройтись пешком. Ты не против?

Усыпанная песком дорожка извивалась между участками песчаника, который здесь выходил на поверхность земли. Справа от нее извилистая тропа углублялась в лес из сосен и карликовых каштанов.

— Это здесь. Если мои воспоминания верны.

Земля вдоль дорожек пахла сухой листвой и вереском, еще мокрым после утреннего ливня.

Пройдя больше двухсот метров, Тома и Дельфина вышли на большую поляну. Скалолазы, которые взбираются на невысокие, но достаточно сложные скалы леса Фонтенбло, сделали здесь земляную насыпь и пытались одолеть выступ скалы Бильбоке. Эта огромная скала похожа сразу на сфинкса и на молодого пса, сидящего посреди песчаной равнины.

Внезапно Тома свернул влево и пошел через заросли рыжеватых папоротников, которые были высотой ему до пояса. Между прямыми стволами сосен стало видно беспорядочное нагромождение круглых валунов, общими очертаниями похожее на гигантского слона. Оно возвышалось над склоном, по которому Тома и Дельфине предстояло подняться.

— Мы почти пришли, — объявил Тома. — Это наверху.

Дельфина немного постояла, тяжело дыша и глядя на то, как он уходит все дальше. Какая-то странная сила толкала его вперед при каждом шаге. Ей трудно было поверить, что этот человек на двадцать с лишним лет старше ее. Он был красив, и для нее было наслаждением смотреть на его могучие плечи.

Девушка подняла глаза к небу. Лучи солнца пробивались сквозь пучки хвои и проливались косыми струями бледно-золотого света на ржавые листья папоротников. Дуновение ветра донесло до нее смех детей, которые упражнялись в скалолазании на легких камнях. Когда она опустила взгляд, Тома был лишь точкой в щели между двумя валунами. И вдруг он исчез.

Дельфина широкими шагами взбежала наверх, к скалам. Та из них, которая издали казалась спиной слона, по мере приближения становилась похожа на голову мужчины в берете. Другая напоминала гневно поднятый палец. Дельфина знала, как появились на свет эти причудливые камни. В эпоху олигоцена, тридцать миллионов лет назад, Парижскую котловину заполняло море, дно которого было покрыто песком. Когда вода исчезла, из песка образовались каменные глыбы; одни тверже, другие мягче. Эрозия поработала над этими камнями, потом одни камни опрокинулись, а другие скатились вниз по склонам, — так образовались эти лабиринты гигантских валунов и фантастические соборы.

Оказавшись на вершине, Дельфина позвала Тома. Ответа не было. Она обшарила каменную груду взглядом — ничего. Она обошла скалы вокруг, переступая через разломы, но Тома исчез. Девушка села на камни и улыбнулась: какую детскую игру он затеял!

Вдруг она услышала его голос у подножия холма, за ровной площадкой. Дельфина ничего не ответила и пошла вперед, следя за тем, чтобы не наступить на сухую ветку: она надеялась застать Тома врасплох. Пройдя под крышей из песчаника, она увидела заросли падуба, прикрывавшие углубление в скале.

— Дельфина!

Голос доносился из чрева земли, был далеким и звучал глухо.