— Дельфина!

Она подошла к валуну, имевшему форму полукруга. Тома прятался за падубами. Она раздвинула ветки осторожно, чтобы не уколоться. Перед ней открылась черная сырая дыра, из которой пахло сыростью.

— Тома!

Он не ответил, но был близко: Дельфина чувствовала тяжелый запах его уставшего тела. Дыра была глубокой и заканчивалась проходом, который был почти не виден в полумраке. Девушка прошла несколько метров вперед. Запахи мха и сырого песка становились все сильнее. Ей пришлось нагнуться, чтобы пролезть в узкое отверстие. По другую сторону этого игольного ушка был второй зал. Здесь было совсем темно. Дельфина вытянула перед собой руки и повернулась вокруг своей оси. Но ничего не увидела и не нащупала. Она заблудилась!

— Тома! Тома! — позвала она и услышала его дыхание, эхом отдававшееся от каменных потолков. — Тома, это не смешно!

В глубине зала появилось пятно желтого света — начало второго прохода. Дельфина пошла туда, куда указывал этот огонек. И попала в третий зал, который был больше двух других. В середине зала стоял Тома. Одну руку он держал за спиной. У его ног стоял электрический фонарь из тех, которыми пользуются туристы. Отран пристально смотрел на Дельфину.

— Ты меня напугал! — пожаловалась она. — Что это за мысль — затащить меня сюда!

В его глазах, которые при этом освещении казались фарфоровыми, загорелся странный огонь.

— Тебе здесь не нравится? — спросил он.

— Конечно, нравится. Восхитительное место! И настоящий сюрприз.

— Я и моя сестра вместе обнаружили эти скалы. Она тогда училась в Сорбонне. Мы часто ходили в Фонтенбло и чаще всего сюда, к Трем вершинам.

— Это волшебное место. Здесь человек как будто возвращается во времена тех скелетов, которые я изучаю.

— Ты сама не знаешь, как верно ты сказала.

Тома вынул руку из-за спины. В его кулаке заблестело под лучами фонаря огромное каменное рубило. Орудие, достойное самой лучшей коллекции. Тома протянул к Дельфине руки и разжал ладонь.

— Вот то, что я хотел тебе подарить, — сказал он.

Девушка подошла к нему и бережно взяла каменное лезвие своими изящными пальцами. Эти пальцы были похожи на тонкие ветки.

— Великолепная вещь! — произнесла Дельфина, присела на корточки перед фонарем и стала рассматривать древнее орудие при его свете. — Но это же… — ахнула она.

— Да, это подлинная вещь. Заботься о ней хорошо, Дельфина: она принадлежала Первому Человеку. Он рассердится, если ты не будешь ее беречь.

Девушка встала и подошла к Тома так близко, что едва не коснулась его. Он не шевельнулся.

Дельфина взяла его за руку и прижала к себе. Тело Тома было таким твердым, что у нее подкосились ноги, и она упала. Он поднял фонарь над головой и исчез во мраке.

— Смотри! — прошептал он Дельфине.

Потолок был расписан множеством геометрических рисунков. На ровном участке поверхности была нарисована маленькая лошадь.

— Это великолепно!

Дельфина встала.

— Прижми свою ладонь к камню, и ты почувствуешь силу духов. Почувствуешь всю тайну наскального искусства.

Тома взял ее ладонь в свою руку и бережно приложил к скале.

— Дыши. Дай потоку силы влиться в тебя.

Потом оба долго молчали.

— Разве ты не чувствуешь духов, которые прячутся за невидимой стеной?

Дельфина испытывала странное ощущение, как будто слабый электрический ток проникал в нее сквозь пальцы и растекался по телу. Через минуту, которая показалась ей вечностью, все закружилось перед ее глазами — и пещера, и переплетенные одна с другой тени, ее и Тома.

Профессор Палестро сидел перед дверью своего дома и дремал. На его круглом животе лежал сильный бинокль.

— Добрый день, месье!

Профессор мгновенно выпрямился и широко открыл глаза:

— Вы…

— Я майор де Пальма из уголовной полиции.

От изумления специалист по доисторической эпохе раскрыл глаза еще шире. Должно быть, он плохо помнил полицейского, который лет десять назад допрашивал его, и при этом иногда был с ним груб. Правду говоря, ученый надеялся, что больше никогда не увидит сыщика, который арестовал Кристину.

— Вы наблюдаете в бинокль за птицами? — спросил де Пальма, чтобы разрядить обстановку.

— Да, пара орлов свила себе гнездо на этих утесах.

Палестро указал на две серых каменных стены, замыкавшие горизонт. Сверху донизу они были исчерчены черными прожилками.

— Я, должно быть, проспал часок, — пробурчал он, взглянув на часы. — Спать — значит зря терять время. Первые люди отводили сну мало времени: их жизнь была полна опасностей.

Старый ученый говорил неразборчиво и с трудом ворочал языком. Должно быть, приложился к бутылке.

— Чего вы хотите от меня?

— Всего лишь задать вам несколько вопросов, — с улыбкой ответил де Пальма.

— Несколько вопросов! Во время нашей предыдущей встречи я едва не оказался в тюрьме.

Палестро просунул ноги в теплые поношенные домашние туфли, стоявшие рядом с его стулом.

Возле угла дома из-за поленницы высовывался ствол плохо спрятанного охотничьего ружья.

— Расскажите мне о Пьере Отране, — приказал де Пальма. Майор не был намерен щадить ученого.

— Он был моим другом, которого я очень любил. Горячим любителем и большим знатоком первобытной эпохи.

— И этот большой знаток украл у вас «Человека с оленьей головой»?

— Кто вам это сказал?

— Мой мизинец.

Палестро улыбнулся, показав желтые зубы, и ответил с высокомерием, которое не вязалось со всем его обликом:

— Ваш мизинец — полицейский информатор! Но у вас нет никаких доказательств.

— Хорошо. Тогда расскажите мне о «Человеке с оленьей головой».

— Мы обнаружили его недалеко отсюда. В слое, который по датировке относится к граветтской культуре. Я даже не успел составить описание. Не успел даже сфотографировать. Он был обнаружен и сразу украден.

— Сколько человек знали о его существовании?

— Кроме меня, двое — Пьер Отран и студент Жереми Пейе.

— Что стало с этим студентом?

— Откуда мне знать! Он не сделал себе карьеру в первобытной истории. Я ничего о нем не знаю. Полагаю, что он в каком-нибудь провинциальном городке преподает историю малолеткам, которым на нее более или менее наплевать.

— На каком уровне обучения он тогда был?

— Начал писать диссертацию. Я знаю, что он сдавал экзамены на диплом преподавателя коллежей и лицеев, и сдал успешно. Должно быть, попытался пройти конкурс на должность преподавателя какого-нибудь лицея.