и невезуч, если, едва переместившись в столицу Арвалии Гхарру, сразу сталкиваюсь с королем. Он, конечно, не один. Его сопровождает свита, состоящая из людей (существ), с которыми я не знаком. Одно исключение — маг его, Андизар. Он улыбается, увидев меня, и, кажется, искренне. Впрочем, король тоже вроде бы рад меня видеть.

— Ларрен! — восклицает он, — какими судьбами?

Делаю шаг к нему навстречу. Говорю:

— Вальдор, нужно поговорить. А если точнее, то… Вальдор, давай выпьем, а?

Король Арвалии морщит лоб. Но он никогда не отличался особой тупостью.

Поднимает руку, щелкает пальцами и сообщает:

— Так, смотр откладываем назавтра. Сегодня у меня другое мероприятие. Все разбежались.

Походит ко мне, обнимает за плечи, интересуется:

— Что, так хреново, да?

Молча киваю.

Все уже разбежались, как он и велел, кроме Андизара.

— Зар, — проникновенным таким голосом произносит король, — я знаю, что это не твоя обязанность. Но, пожалуйста, будь другом, организуй для нас с Ларреном чего-нибудь выпить в кабинете. Ну, как обычно.

— А что… — начинает, было Андизар.

Король морщится и произносит недовольным тоном:

— А оно чтобы и близко не пробегало. Хорошо?

Андизар кивает и испаряется.

— А мы прогуляемся, — уже радостно предлагает Вальдор, — хорошо? Ну, рассказывай, что случилось.

Сам толком не успеваю понять, как такое получилось, но уже выкладываю Вальдору все свои новости. А он кивает, произносит иногда что-то сочувственное, улыбается. В общем, я понимаю, почему большая часть моих знакомых, если что, бежит жаловаться на жизнь именно к нему. Король — эмпат, но своим даром пользуется не во вред, да и сам не страдает, улавливая чужие эмоции. Он умеет утешить и успокоить. Рядом с ним хорошо. Почти хорошо.

Вскоре мы уже сидим в его знаменитом кабинете и пьем гномью водку. Глазом не успеваю моргнуть, как я уже выложил все, даже то, что не собирался рассказывать, а теперь уже слушаю Вальдора, которому тоже есть, о чем рассказать.

— Ты представь, — жалуется он, — она ко мне пристает! А моя Аннет, ты же знаешь, какая она. Она терпит-терпит… А эта не унимается. Кардагол, зараза, подкинул мне такой подарочек и сбежал.

— Кто эта? — недоумеваю я.

— Ну, эта, она тоже Дуся, Евдокия из дусиного мира. Она ужасная. Она меня везде находит. Я ей говорил, что так нельзя. Она не понимает… Это просто кошмар какой-то.

— Валь, а может она…

— Да неважно, что она. Я… это…

Тут дверь открывается, и в комнату входит нечто. Оно женского пола — это сразу видно по макияжу на лице, чрезмерно яркому, и общей жеманности поведения.

— Вааааальдор! — говорит оно, — ну как Вы могли меня бросить? Кардагол сказал, что Вы будете меня развлекать.

Тут это нечто скользит ко мне, наклоняется, коснувшись моего плеча грудью, заглядывает в глаза и щебечет:

— А кто это у нас такой хорошенький?

Непроизвольно вздрагиваю и пытаюсь отстраниться.

— Знакомься, Ларрен, — сдавленным тоном произносит Вальдор, — это Евдокия. Евдокия, это Ларрен. Он маг. И княжич. Почти.

— Серьезно? — мурлычет Евдокия, — а никто не хочет даму чем-нибудь угостить?

Я в затруднении. Предпочел бы, чтобы этой дамы здесь не было, но прямо сказать ей об этом не могу. Лимит хамского обхождения с женщинами на сегодня исчерпан, и я сожалею по поводу того, как произвел развод. Неприятно. А потому встаю, отодвигаю стул, предлагаю:

— Присаживайтесь.

Она садится как-то нарочито женственно. Смотрит на стол, морщит нос и проговаривает:

— Фуууу! У вас только водка! Приличные дамы не пьют водку!

— Так то приличные, — бормочет под нос Вальдор. Он так и сидит, не поднимая глаз от столешницы. Мне его немного жаль, а потому принимаю огонь на себя.

— А что хотела бы дама? — интересуюсь я.

Она машет пальчиками в воздухе и проговаривает противным капризным голосом:

— Ах, раз ничего не предлагают, придется пить водку!

Перевожу взгляд на Вальдора. Тот, кажется, готов залезть под стол. Понимаю, что пора его выручать. Наливаю Евдокии. Интересуюсь:

— А что приличные дамы забыли в обществе неотесанных мужланов?

В ответ получаю жеманное хихиканье.

— Ах, ну скажете тоже! Вы, мне кажется, очень даже милы!

Она заглядывает мне в глаза, будто хочет найти там подтверждение своих слов. Я — мил? Я просто ужасен. И сейчас я так хорошо понимаю Вальдора, что готов уже почти на все, лишь бы нам с королем сбежать куда-нибудь.

Но тут у стола появляется озадаченный Терин-младший с вопросом:

— А Катьку никто не видел?

Верлиозия

Вчера я так и не сняла с себя ограничение магии. Уснула вскоре после ухода Аргвара. То ли мой хитрый родитель незаметно усыпил меня из каких-то своих соображений, то ли сказалась усталость последних дней. Я не знаю.

Просыпаюсь на следующий день, после полудня. В доме никого нет — это я чувствую сразу. Впрочем, отсутствие Аргвара и его женушки меня не огорчает. Наоборот радует — спокойно позавтракаю и отправлюсь к водопаду, снимать с себя ограничение. В том, что у меня это получится, я нисколько не сомневаюсь.

Мои планы нарушаются уже ставшим привычным способом. Из раскрытого портала вываливается Терин. Он блаженно улыбается, пьяной улыбкой. И запах от него соответствующий. Усмехаюсь. Котенок успел отпраздновать свое возвращение домой. Усаживаю его на диван, устраиваюсь рядом. Он тут же придвигается ближе и втискивается в мои объятия.

— Вера, я тааак скучал. И я такой пьяяяяяный.

— Я вижу. Отрезвить?

— Да. Погоди. Я соскучился. Очень-очень.

Не отталкиваю его, когда он целует меня в губы. Тепленький сладкий котенок. Глажу его по спине, он выгибается и довольно мурлычет. Начинаю отвечать на поцелуй. Он тихо стонет, удивленный, что я ответила. Ожидал другого? А мне хочется нежности, и потому я не отталкиваю его. Он сам отстраняется. Тяжело дышит, дрожащей от возбуждения рукой проводит по спутавшимся волосам и бормочет:

— Вера, мы не должны.

— Тогда зачем начал?

— Я не думал, что ты…ты же всегда отталкивала меня!

— А теперь не отталкиваю.

В глазах Терина ни капли радости, кажется, он огорчен таким поворотом. Я ничего не понимаю.

— Вера, тебе это не нужно. Ты мне очень нравишься. Я был бы рад, если бы ты тоже испытывала ко мне такие же чувства. Но ты… Отрезви меня, пожалуйста, нам поговорить надо, а я веду себя, как дурак.

— Котенок, — бормочу я, перетаскивая его к себе на колени, — ты иногда говоришь странные вещи. Какие могут быть чувства у драконов?

Касаюсь пальцами его висков, снимаю опьянение и похмельный синдром. Он прикрывает глаза, склонив голову мне на плечо. Пусть подремлет пару минут, а потом я буду перед ним извиняться.

В комнату влетает