А дракоша явно искал себя или место для магии – понять было трудно. Сначала хрусталь скрипел и выгибался, текли и менялись цвета и линии, змеилась, вспыхивая яркой рыжиной, медь переплетов. А потом середина вдруг раздалась, наливаясь густотой и глубиной, а края истончились настолько, что стало страшно за их сохранность. Мне уже казалось, что вот сейчас хрусталь треснет и рассыплется, и то, что было моим дракошей, превратится в кучу осколков и обломков.

Уф, обошлось… Хрусталь внезапно обрел пластичность, и висевшая посередине гигантская капля стала менять форму и цвет во все ускоряющемся темпе. Пока наконец не превратилась в сидящего на нижней раме, как на ветке, вполне объемного дракошу, ощерившегося сотней зубов и помахивающего перед собой двумя когтистыми верхними лапами. Хвост завивался и свисал сбоку, а то, что держало эту хрустальную статуэтку в пределах рамы, больше всего походило на полупрозрачные перепонки крыльев летучей мыши.

Черт, но ведь я такого точно не рисовала! Откуда же он взял все эти детали?

– Дракоша, – потянуло меня к нему, но рука Дэса мгновенно поймала и удержала от следующего шага, – ты как, уже закончил перестройку?

– Ага, – хрипловато каркнул он, как-то задумчиво похлопал странными веками с вязью рун и добавил: – Готов.

Ох, боюсь, Дэс все-таки многовато энергии в него добавил, начнет теперь хватать и кусать всех подряд. А зубки я ему не скупясь нарисовала, на две акулы бы хватило. Нет, наверное, нужно ему выдать строгое указание, чтобы кто-нибудь невинный не пострадал.

– Только запомни: можно задержать непрошеного гостя, но вред никому причинять нельзя, – сказала дракоше сурово. – Я сама потом разберусь, может, это нужный человек.

– Ага… – Дракоша хлопнул веками уже увереннее, пощупал себя лапами, со скрежетом почесал себе пузико и вдруг выдал: – Дэс – нужный человек.

Найкарт сдавленно фыркнул, а рука Дэса крепче сжала мою талию.

– Дэс самый нужный человек, – строго поправила я. – И Найкарт нужный, и Терезис, и Хенна.

– Сина, – уверенно добавил монстрик, – Мет, Тиша, Олья…

– Молодец. Потом про остальных поговорим, сейчас мы уходим, а ты охраняй. Магов, которые пришли вечером, выпустишь из дома.

– А пузико?

– Давай почешу, – двинулась я к дракоше, и Дэс шагнул со мною, излучая тревогу.

Я ободряюще улыбнулась мужу и спокойно почесала дракошино пузико. Не может быть, чтобы он меня поранил. В конце концов, я же его нарисовала, и даже мыслей таких у меня не было, чтобы монстр был на самом деле злым. Он вон даже ходящего не поцарапал, значит, хранится в нем где-то информация о том, что можно, а что нельзя.

Глазищи дракоши стали блаженными, когти втянулись в лапы, как кошачьи, и осторожно прикоснулись к моей руке. Черт, а вот про такое его свойство, похоже, Дэс даже не догадывался! Он уставился на дракошу таким исследовательским взглядом, как папа на выкопанную железку неизвестного предназначения.

– Уходим, – скомандовала я, помахала дракоше, и мы очутились в информатории.

– А я думал, что вы уже не придете. – Сидящий на диване Гитвис устало улыбнулся. – Чуть не ушел. Слышал, что у вас гостя поймали?

– Его мой охранник задержал. – И тут я вспомнила, какой вопрос все время вертелся у меня на языке, но все кто-то мешал его задать: – Я только не пойму, почему он не ушел сразу, как схватил Сину? Зачем пошел к двери?

– Значит, он просто слабый ходящий, – фыркнул Дэс. – Забыла, что твоя башня защищена от ухода? Вот и тащил девочку на улицу, а про дракошу он не знал.

Черт. И правда забыла. Вернее, считала, что эта защита уже ослабла или вообще снялась. А она, оказывается, действует, и за это нужно сказать спасибо магам, а то моя Сина была бы сейчас неизвестно где. Хотя почему неизвестно? Черный костюм ходящего прочно ассоциируется у меня с темным миром, и фасончик просто один в один. И еще интересно, если он не знал про дракошу, значит, давно не был в крепости и никто сведения ему не сливал – про дракошу тут все знают после моего ремонта.

– Тогда я очень рада, что у нас на Риайне нет предателей, – вздохнула я облегченно, и в ответ на недоуменный взгляд Эндерада изложила ему свой веский довод.

– Ну это не совсем так. Он наверняка защищен амулетами и надеялся, что они сработают, – хмуро вздохнул Дэс. – Я завтра спрошу у Викториса, а сейчас давайте выясним, где искать этот храм белой матери.

– Меня интересует, – с подозрением заявил Найкарт, – с чего уважаемый Гитвис решил, что Золери обязательно выдаст их темным магам?

– Все просто, – изумился тот, – темные ведь знают, что у них на судне была белая дева. И поскольку храм белой матери разрешенная темным властелином миссия, значит, колдуны потребуют у матери объяснений, что именно видела дева.

– Мне ничего не понятно, – честно призналась я. – Раз они разрешили этот храм, зачем хватают его адептов?

– Но это же главная догма темного властелина, – горько хмыкнул Гитвис. – Раз боги дали одним людям способность к магии, а другим нет, значит, этим самым они указали, кто достоин повелевать, а чья участь подчиняться.

– Но ведь девочка тоже магиня!

– У вас в ковене так: если маг, значит, свой и равный. А у темных, кто сильнее, тот может заставить повиноваться более слабого. Несколько самых сильных магистров поделили между собой территории и собирают там одаренных, делая из них своих слуг, охранников, помощников, иногда, очень редко, учеников. И если им попадается довольно сильная белая дева, хватают и ее.

– Я не о том спросил. Почему ты считаешь, что Золери все рассказала? А может, она не захотела бы вас выдавать?

– Найкарт. – Маг смотрел на воина с плохо скрытой жалостью. – Никто не знает точно, какие клятвы и обещания они там дают, но все девы воспитываются в храме с молочного возраста и преданы матери до последней капли крови.

– Да что это за родители у вас – продавать девочек в такое место! – не выдержала я. – Просто звери, а не люди.

– Продают чаще всего деревенские. Что толку пятнадцать лет кормить и одевать девочку, в которой какая-нибудь ундина или белая дева разглядела дар? Приедут однажды темные каратели в поисках одаренных и все равно увезут. А не отдать нельзя, всю деревню могут сжечь. Так лучше в храм, целее будет.

– Тогда говори, где этот храм, мы попробуем договориться, – решительно заявила я и приготовилась вызывать сферу, но Гитвис только печально покачал в ответ головой.

– Никто не знает, где он, и никто не видел. Белые девы хорошо умеют скрывать следы, никто не знает, откуда они приходят и куда уходят. А платят они за отданных в храм целительством и снятием порчи. Еще животным помогают и в поле – жучков согнать, дождь призвать. Поэтому крестьян спрашивать бесполезно, они дев и кормят, и укрывают от непогоды. В каждой деревне есть семьи, откуда забрали дочку.

Некоторое время мы молчали, обдумывая услышанное, и такой беспросветной казалась мне перспектива поисков девчонки, что я даже вздохнула тайком.