и выпалил, – неловко посмеялся Александр Борисович. – Все, что тогда хотел сказать и не успел. К полтиннику только и повзрослел…

– Сорок девять, – прошептала она. – Я помню…

– Наташа.

– Саша, – эхом повторила та. – Я до сих пор не верю, что это ты. Мы изменились. Столько лет прошло…

– Наташа, – повторил он. – Я думал об этой нашей встрече каждый день. Я мечтал о ней. Поверь мне. Вероятно, я сейчас буду говорить жестокие вещи – не для тебя, для матери Ксеньки, а матери-то уже нет. Я женился не любя, потому что так надо – жениться. И я поклялся, что буду хорошим мужем и отцом. И я правда старался. Я очень люблю Ксеньку. А когда я звал ее Русалочкой, то как бы немножечко был и с тобой. Вот почему я прошу тебя обойти эту тему при разговорах с Ксенькой.

– Я поняла, – прошептала Наташа и быстро вытерла предательские слезы.

– Ты плачешь?

– Нет, я… Это же эмоции, столько всего сразу… Саша!

– Что?

– Пожалуйста, потанцуй со мной! Я чувствую себя как маленькая, – пожаловалась она. – Это я-то, деловая женщина, бизнес-леди…

– Пойдем, – сказал он, улыбнувшись. – Хочешь, все быстрые танцы будем танцевать как медленные?

– Хочу, – прошептала она.

– Только не исчезай никуда больше, ладно?

– Я никуда тебя не отпущу.

– А я тебя никому не отдам…

Они ворковали, как это во все времена делают все влюбленные.

Но ведь мы забыли еще кое-кого!

* * *

Без пяти десять вечера Иван Дмитриевич Кулешов, ведущий тестировщик игр в крупной компании, молодой, но перспективный, очень волнуясь, подходил к столику номер три в ресторане «Russian Style».

Он так боялся опоздать, что пришел раньше. Немного, но раньше. Для Ванечки это был поступок, событие, подвиг. Пожалуй, впервые он задумался над тем, что его ждут, а значит, опаздывать нехорошо. Как он собирался и как выбирал одежду для такого важного мероприятия, это песня отдельная, но на диване в двушке в Сокольниках царил настоящий хаос. Все свои одежки Ваня вывалил именно туда, а их было порядком – тетя Катушка настояла, чтобы он, готовясь к самостоятельной жизни, перевез в свою новую (хоть и вторичку) квартиру весь свой скарб.

Но вот незадача – только теперь Ваня всерьез задумался над тем, а правильный ли он сделал выбор. Ведь это на всю жизнь! Как будто он не понимал этого раньше… Значит, не понимал.

Да, Леля очень хорошая девушка, и им вместе было легко и славно. Но они существовали как бы порознь, другим словами, были не на одной волне. Совместные походы на тусовки – это все, что их объединяло. Свои пристрастия в музыке и еде они обсудили в самом начале знакомства, и, по сути, им больше не о чем было даже поговорить. Поэтому, когда они оказывались вместе в спокойной домашней обстановке, он утыкался в компьютер, а она – в модные журналы или телефон.

Вы возразите – но ведь миллионы людей так и живут. Именно это и говорил себе Ваня. Чем он отличается от этих миллионов пар, и почему его смутно что-то царапает? Нехотя он признавался себе, что недопустимо часто вспоминает ту серьезную темноволосую девушку, которая сначала строго отчитала его за отсутствие пауэрбанка, а потом проводила до метро. Ведь это глупо, говорил он сам себе. Я не знаю, как ее зовут, кто она. Она была той, кто без спросу поселился в его голове – вот кем она была. Не больше и не меньше. Нет, не снилась, просто появлялась иногда в мыслях и перед внутренним взором. Зачем появлялась? А кто же знает.

Нет, как же, как же, спохватился Ваня – она приснилась ему один раз! Странный был сон: Ваня был дома у мамы, и там были и дедушка, который покинул их еще до его поступления в вуз, и бабушка, которой не стало после той ужасной истории с пропущенной свадьбой. И тетя Катушка там была, и даже Виктор. Был какой-то домашний праздник – по крайней мере, царила атмосфера домашних посиделок.

И конечно, была мама. Мама почему-то сидела за компьютером, но вовсе не за накладными и прочими финансовыми документами, а рубилась с какими-то монстрами, периодически азартно вскрикивая. А потом она обернулась от монитора, и Ваня увидел, что это вовсе даже и не мама, а та самая девушка. Он запоздало поразился, как же они все-таки похожи.

– Ванька, ты опять опоздал, – строго сказала она. – На собственные похороны. Я с тобой разведусь!

И Ваня проснулся от ощущения непоправимости и долго не мог опомниться от облегчения, что это всего-навсего сон. Дикий, странный сон.

А в жизни все его покидают. Дедушки с бабушкой больше нет, мама с ним не разговаривает, темноволосая незнакомка, так на нее похожая, хочет с ним развестись… Развод? Он еще и жениться-то толком ни на ком еще не успел… И при чем тут еще разговор про его похороны? Ах да. Он же практически обмолвился про них накануне несостоявшейся своей свадьбы Вадику… Да тьфу ты. Ничего себе сон. К чему бы он?..

Итак, без пяти десять Ваня был у своего заказанного столика.

«Ну, хорош я, – подумал мельком. – Хочу помириться с Лелей, а думаю о другой. Может, мне вообще противопоказано жениться? Раз я уже такой безнадежный раздолбай… Ладно, фигня все это. Главное, как тетя Катушка говорит, ввязаться в бой, а там посмотрим. Кажется, это принцип Наполеона…»

Подошел официант с меню.

– Пока воды без газа, пожалуйста. И не в бутылке, а просто фильтрованную, – сказал Ваня.

– Комнатной температуры? – улыбнулся официант.

– Нет, почему, – удивился юноша. – Наоборот, со льдом.

– Прекрасный выбор, – склонил голову официант и ненадолго удалился.

Иван успел отпить из стакана глоток и увидел, что к его столику подходит… совсем не Леля. Он не поверил своим глазам – это была та самая строгая девушка, отчитавшая его за пауэрбанк. То, что она была не одна, Ваня, конечно, увидел, но внимание его было настолько сконцентрировано на незнакомке, что все остальное он просто не замечал. И все остальное почему-то перестало быть важным. Просто стало очень спокойно.

– Привет. Ты как меня нашла? – очень