Все погибшие были загрызены, задушены, раздавлены, а где-то разорваны в клочья, повреждений подобных этому больше нет. Он сам осматривал их, готовил к погребению вместе с остальными целителями.

Этих других, о которых говорит Йасейша, он в общей прозекторской не встречал. Где она могла хранить их?

Этот храм, все здание было обследовано им вдоль и поперек.

Если же задуматься о действиях фаэдир — трудно представить, что эти поборники нравственности и строгие блюстители всевозможных соглашений, вдруг пошли бы против своих союзников на глаза у своих вечных неприятелей и стали бы крошить и своих, и чужих.

Вывод, они знали кто перед ними и выбирали такой способ убийства, а в данном случае нейтрализации — сознательно.

Зачем?

Фаэдир, в конце концов были их сообщниками, эльфы сами пошли на это, вспомнив свое темное прошлое, дела, творимые некогда единой расой темных эльфов.

Все это для того, чтобы сохранить силу и мощь страны, народа, который медленно, но верно изживал себя, теряя драгоценную магию и бессмертие. С каждым днем своего нахождения здесь, Роэль убеждался в том, что слухи не лгут, права народная молва.

Тогда зачем им именно Бэаквуа? Может быть потому, что они уверены, что она та самая и присутствие тьмы сказалось на ней меньше всего? Потому что ее организм смог принять ее, модифицировать под себя, без губительных последствий. Почему она так нужна им? Об этом фаэдир никогда не говорили, они не были дураками. Но ему не нужно слов, чтобы подмечать, слышать, думать и делать выводы.

Они платили ему, чтобы быть в курсе того, что творится в храме.

Он всегда удивлялся этому моменту. Информация, которую он передавал им, на его взгляд не обладала какой-либо ценностью. Правда и платили они ему немного, но тем не менее факт есть факт.

Сегодняшний день был исключением.

«Убедившись в том, что Бэаквуа именно та, кто им нужен, они поспешат избавиться от остальных.»

Роэль внезапно пожалел о принятом ранее решении. Он зря отправил послание фаэдир. Он поспешил и надо придумать что-то, чтобы исправить эту ошибку.

Стоит ли говорить об этом Араэнере?

Может в пекло все?! Пусть они забирают ее, пусть уничтожают все следы преступления, пусть эта, очередная позорная страница их истории закроется раз и навсегда?!

Он отвлекся от раздирающих его сознание мыслей, привлеченный прикосновением.

Йасейша обняла его за пояс, стоило ему только повернуться к ней. Ее губы улыбались, карие глаза, такие трогательные и невинные смотрели на него с нежностью. Такие моменты всегда были неожиданностью для Этрери.

Он не мог понять эту женщину.

Несмотря на то, что они были близки — это абсолютно ничего не значило для нее. Через час, минуту, мгновение, она могла стать холодной, как лед, забыть о нем напрочь и даже больше, он был уверен в том, что в случае чего она бы с легкостью поступилась им. Забыла бы обо всем, что связывало их раннее. Такое уже бывало в прошлом, проступках поменьше, стоило только вспомнить о выговорах и исполнении повинностей.

— Так зачем ты пришел?

Роэль неуверенно пожал плечами, решая, а стоит ли признаваться ей во всем. Стоит ли говорить о связи с фаэдир, что он все время поддерживал? Нет. Она не поймет. Это предательство, измена. За это его может ждать куда серьезная кара, чем многие годы службы целителем в каком-нибудь храме, забытой богами деревеньке на отшибе страны.

— Мне показалось, ты взволнован чем-то.

— Бэаквуа, она пришла в храм.

— Что с того? Многие приходят в храм.

Выражение ее лица, глаз, не изменилось, оставшись спокойным и благожелательным. Эта новость не произвела на нее впечатление.

Этрери сомневался, им овладели нешуточные сомнения. Йасейша не могла не знать, она много раз говорила ему, что нет в Бэаквуа ничего особенного и все его подозрения — это всего лишь плод его воображения, предубеждения и паранойя от случившейся много лет тому назад истории.

Отчасти она права.

Его вылечили. Спина болела с каждым годом все реже, сросшиеся кости и того меньше, оставшиеся после них шрамы не беспокоили Роэля. Ожоги сошли на нет, оставив лишь едва заметные следы. Но он не забыл того, что было в той аудитории и его подозрительность, относительно уже бывшей студентки никогда не ослабевала, временами только усиливалась.

Внимание фаэдир к ее персоне и его собственные подозрения, лишь подогрели его сомнения.

Бэаквуа была другой. Она не давала осмотреть себя, отказывалась делать это в присутствии служителей храма, доверяла лишь своей подруге — Миэре.

Араэнере не видела в том ничего особенного.

— По-твоему, это не выглядит странно?

Роэль видел это. Йасейша назначила старшей помощницей не кого-то за чьими плечами был опыт и знания, а совсем молодую целительницу. И кажется, он понимал в чем причина этого повышения. Она хотела быть в курсе того, что происходит с Бэаквуа, таким способом, глазами Миэре.

— Нет, это вполне обычное явление. Она боевой маг и ее появление здесь было лишь вопросом времени.

Этрери обнял ее в ответ, не дав отстраниться. Он смотрел на нее долго, очень долго. Он надеялся, что у него получился испытывающий взгляд и даже требовательный.

Но это не возымело совершенно никакого эффекта. Роэль пытался понять, о чем она думает, ожидая, что Йа все-таки признается ему, намекнет в чем причина ее особого отношения к этой девушке.

Но настоятельница молчала, оставив попытку отойти от него и заняться своими делами.

— По-твоему, все это не странно? — повторился он, но тут же опомнился, продолжая. — Фаэдир пришли за ней и теперь она приходит в храм.

— Как это по-твоему связано?

— Да, все в курсе их сватовства.

— И что с того? У них не получилось, ее отец нашел более выгодную партию.

— Ты не можешь не признать, что она другая!

Она все-таки высвободилась из его объятий, он и сам не понял, как ей удалось это, просто выскользнула из рук, словно вода утекла сквозь пальцы. Он не увидел ее последнее выражение лица. Его раздражало, что любовница, пусть и такая властная, за столько-то лет их связи не рассказывает ему ничего.

В храмовые хозяйственные дела она посвящает его преохотно, не видя в том большой тайны, но если дело касается пациентов, то тут она предпочитает молчать.

Профессиональная этика, конфиденциальность, тайна частной жизни — это все правильно. Но он не просил всего и обо всех, он хотел понять в чем же тут дело.

— Она обычная, а фаэдир зашли к ней не с той стороны.

Его не устраивали слухи, благодаря которым он смог собрать кое-какую разрозненную, но все же информацию. Его злило, что это было всего лишь слухами и ничем более. Все было шатко, очень ненадежно.