— Да вы-то тут при чем, Портос?! Мне лошадь на ногу наступила, а вы все на свой счет принимаете!

— На ногу, Атос, вам наступил я! — зарычал алчущий удовлетворения Портос.- Наступил и хотел уже извиниться, когда вы принялись меня поносить, называя скотиной!

— Извините, Портос! Не хотел я вас называть скотиной. Я же не виноват, что вас так трудно отличить по весу от лошади!

— А это мое личное дело, сударь, какой у меня вес! А ладно, забыли…

— Господи! Ну где же наконец этот трактир?! — застонал Арамис.- Меня же сейчас действительно стошнит!

Д'Артаньян, шагавший позади всех, тоже пребывал не в восторге от оздоровительной процедуры, но, как и положено настоящему разведчику, стойко переносил дискомфорт в желудке и на языке. Сдерживая взбрыкивающую лошадь, он огляделся по сторонам, припоминая, как час назад они проходили мимо в сопровождении боцмана Жана и он ориентировал их по домам: «Вон та низкая двухскатная крыша между двух высоких плоских, чуть дальше остроконечного шпиля, господа». Д'Артаньян поднял голову к темному небосводу, высматривая двухскатные и прочие крыши, заметил-таки остроконечный шпиль и понял, что они прошли вожделенное заведение.

— Д'Артаньян! Куда вас понесло?! — рявкнул ему вслед Портос, когда разведчик развернул лошадь и вернулся немного назад.

Рассмотрев вывеску над приметной дверью, разведчик сказал:

— Здесь.

Подойдя и убедившись в его правоте, Портос обернулся к Атосу и Арамису:

— Сюда, друзья! У нашего гасконца талант настоящего следопыта!

Мысленно поклонившись и надеясь, что темнота удачно маскирует едва заметную улыбку, д'Артаньян загрохотал кулаком в дверь.

Некоторое время за дверью было тихо, но потом сквозь щели скверно пригнанных досок мелькнул свет и недовольный голос спросил:

— Кого там несет?

— Отворяй, собака! — гаркнул Портос.

За дверью помолчали, а потом осторожно уточнили:

— Простите, сударь, это вы мне?

— А кому ж еще! — взревел чернокожий гигант, прибавляя к усилиям д'Артаньяна удары своего тяжелого сапога. — Отворяй по-хорошему, злодей, а не то я сейчас по-плохому открою!

— А я сейчас… я сейчас… — человек за дверью смешался, явно подыскивая аргументы поувесистее, — я сейчас королевскую стражу кликну!

— А мы кто, по-вашему? — осведомился Атос, подходя к трактиру вместе с Арамисом. — Мушкетеры его величества! Открывайте именем короля!

За дверью еще немного поворчали-помычали, однако после звякнули-таки тяжелым засовом. Портос, не церемонясь более, распахнул дверь и шагнул через порог подобно победителю, вступающему в захваченный город, не забыв пригреть ладонью эфес шпаги.

Единственным источником света служила низкая, вальяжно расплывшаяся по медному блюдечку ночника свеча. Ночник держал в руке приземистый лысый мужичок, чей возраст, верно, уже перевалил за пятьдесят лет. Другую руку хозяина трактира — а все говорило о том, что это был именно он, — обременял мясницкий нож внушительного размера.

Впрочем, заметив мундиры королевской гвардии, трактирщик никоим образом не проявил агрессии и про обещание прибегнуть к помощи стражи тоже, кажется, благополучно забыл. Подняв ночник повыше, он присмотрелся к Портосу, двигавшемуся в авангарде отряда, и ахнул, округлив глаза:

— Ого! Да вы, сударь, никак, арап?!

— Ого! — в тон ему ответил Портос, осматриваясь в темном пустом зале трактира. — Да вы, сударь, никак, израильтянин?!

— Я — израильтянин?! — пуще прежнего изумился трактирщик. — Никак нет, сударь!

— Нет? Ну вот и не нарывайтесь на конфликт! — сказал чернокожий великан и, положив свою огромную смоляную ладонь на бледную лысину трактирщика, едва достававшую ему до груди, прибавил уже более простым, душевным тоном: — Еще раз, землячок, назовешь меня арапом или, скажем, негром — нос откушу, понял? — И, получив в ответ испуганный кивок, закончил с представлениями: — Я, землячок, афроанжуец! Понял — нет?

— Понял! — еще усерднее кивнул хозяин «Золотого якоря». — Понял, сударь!

— Молодец! Я сразу почувствовал, что ты из понятливых! Значит, так, земеля: господа королевские мушкетеры прискакали черт знает из какой дали, устали, проголодались и вскоре опять должны отправляться в дорогу. А посему…

Портос оглянулся. Арамис с д'Артаньяном уже обживали столик в углу зала, а минуту спустя вошел и Атос, определивший лошадей на коновязь подле двери.

— А посему давай-ка в темпе мечи на стол! Тащи-ка нам скорее доброго бургундского вина три… нет, пять бутылок! Да закуску не забудь! Да распаляй-ка плиту — мореходы баяли, у тебя жаркое дюже славное водится. Вот и угости защитников короля и отечества!

Трактирщик смешался на мгновение, открыл неизвестно для какой надобности рот, но, поймав экю, брошенное арапом, также быстро рот закрыл и метнулся на кухню, а Портос, по всему видать довольный жизнью и собой, присел за стол рядом с друзьями.

— Ну все! — Он хлопнул ладонью по столу, как будто ставя точку на суете длинного, изнурительного дня. — Сейчас закусим, накатим стаканчик-другой за семь метров под килем, посадим Арамиса на корабль…

— Простите, Портос, я не расслышал — за что под чем мы накатим? — удивился Атос.

— За семь метров под килем, — охотно пояснил Портос.- Это у нас в Африке есть такое поверье: когда твой друг отправляется в плавание, нужно пожелать ему семь метров под килем, и все будет хорошо!

— Ох уж мне эта дикарская метрическая система… — Арамис брезгливо пожал плечами. — Цивилизованный человек сказал бы: семь футов под килем — и был бы прав.

— Ай-ай-ай, Арамис, какие же мы стали придирчивые и ворчливые! — делано возмутился чернокожий мушкетер и, обернувшись в сторону кухни, возмутился уже гораздо правдоподобнее: — Эй, любезнейший! Мне кажется или вы действительно заставляете ждать себя?!

Трактирщик, будто бы только этих слов и ожидая, мгновенно влетел в зал и, подскочив к столу, водрузил на него три бутылки вина, четыре бокала и большую тарелку с копченым говяжьим языком, нарезанным аккуратными ломтиками.

— Вот так-то лучше! — одобрил его действия Портос и спросил, покуда хозяин откупоривал бутылку и разливал вино по бокалам: — А вот я интересуюсь, земляк, ты вообще-то загадки разгадывать мастер? Или нет?

— Я буду очень стараться, сударь! — с поклоном заверил его хозяин «Золотого якоря».

— Вот тогда скажи-ка мне, друг любезный: какая разница между человеком и совой, а?

Трактирщик, не ожидавший, по-видимому, столь каверзного вопроса, смутился, не зная, что и ответить, но все же нашелся:

— Человек, сударь, — это человек, а сова — это же животное.

— Неправильно, землячок! Ошибся ты! Так что, считай, чаевые свои уже проиграл! — улыбнулся Портос, повергнув трактирщика в уныние. — Я за свою жизнь повидал немало таких людей, коих и людьми-то можно было назвать с большой натяжкой, а вот животными — запросто! Запомни раз и навсегда, земеля, разница между человеком и совой заключается в том, что сова может видеть в темноте, а человек — нет! Понял?