Кайли подцепила крохотный кусочек пекана.

— Не-а.

Холидей изучающе посмотрела на мороженое у себя в вазочке.

— По-моему, я влюблялась несколько раз. Несколько раз — сердцем, остальные — гормонами.

Ответ Холидей идеально описал ситуацию между Кайли, Дереком и Лукасом. Кайли тоже зачерпнула мороженого.

— И все закончились ничем?

— Ага. Любовь — странная штука. Ходит, как утка, крякает, как утка, пахнет, как утка. Но поспишь с ней месяц-другой или послушаешь чушь вроде как про алтарь, и она начинает вонять хуже скунса.

— Это вы меня так предупреждаете, чтобы я не спала со всеми подряд? — спросила Кайли.

— Нe-а, это я так тебе объясняю, чтобы ты не принимала ее с ходу за чистую монету, — Холидей нацелилась ложечкой в Кайли. — Если парень рассыпается перед тобой бисером, это еще не значит, что ты должна делать все, что он пожелает.

Кайли с Холидей дружно рассмеялись.

— Если бы можно было вернуть прошлое, я не стала бы спать с тремя парнями из тех, с кем спала. Но в прошлое хода нет. А воспоминания остаются. Плохие воспоминания похожи на татуировку в мозгах. — Она легонько ударила себя ложечкой по лбу. — Никакой лазер не поможет.

Кайли кивнула. У нее тоже было несколько неприятных воспоминаний, поэтому она сразу согласилась Холидей.

Покончив с мороженым, они прошли через смежную дверь в книжный отдел. Кайли обратила внимание на книгу «Преодолеть дислексию». Она пролистала ее и подумала, читала ли такое когда-нибудь Миранда. Подойдя к прилавку, она спросила, есть ли у них другие книги на эту тему. Продавщица показала ей целый стеллаж. Кайли отобрала еще три книги и расплатилась.

Холидей просматривала книжки. Кайли вышла и очутилась на главной улице городка. Необычное это было место. Антикварные лавки соседствовали со специализированными магазинами и даже кондитерской — вроде той, куда родители таскали ее в детстве. Мимо, держась за руки, прошла супружеская чета, и Кайли попыталась вспомнить хоть одно путешествие, когда ее родители вели бы себя как влюбленные. А они когда-нибудь вообще брались за руки? Уходили они всегда каждый по своему делу. Отец ехал играть в гольф. Мать отправлялась за покупками.

Кайли направилась к фургону и тут заметила еще одну парочку, выходившую из дешевой гостиницы. Они целовались. Это было не мимолетное прикосновение губ, а настоящий страстный поцелуй — так целуются любовники. К поцелую добавилось хватание за задницу. «Нашли место», — подумала Кайли. То ли они забыли о том, что на них смотрят, то ли им наплевать. А Кайли — хорошо это или плохо — не могла оторвать от них глаз. Главным образом потому, что у нее включился сигнал тревоги. В них было что-то знакомое.

Она видела, как пальцы женщины скользнули за ремень джинсов любовника. Кайли разинула рот. Какая пошлость! Это было непристойно, но Кайли, спрятавшись за фургоном, продолжала смотреть. Когда они наконец отлипли друг от друга, она узнала. Колени у нее подогнулись, и Кайли вцепилась в дверцу.

Господи!

Отец?

Кайли ухватилась за ручку дверцы, чтобы не рухнуть на тротуар. Что ее отец здесь делает… делает с этой… Кайли перевела взгляд на женщину, верней, на девицу, и узнала его новую секретаршу, которую месяц назад видела на корпоративном пикнике. Девица училась в колледже на третьем курсе. Кайли быстренько произвела несложные расчеты. Математика не была ее любимым предметом, но это не помешало вычислить, что девица старше ее, должно быть, года на четыре.

Так — шаг за шагом — Кайли много чего вычислила. Например, почему шесть отцовских трусов закончили свое существование на решетке гриля и откуда взялась холодная неприязнь мамы к отцу.

Сообразив, что сладкая парочка может ее заметить, Кайли обежала фургон с другой стороны. Холод подсказал Кайли, что она опять не одна. Слишком расстроенная, чтобы думать еще и о призраке, Кайли сосредоточилась на том, чтобы не проститься с тройной порцией мороженого, которая так и просилась наружу.

Вскоре появилась Холидей.

— Что с тобой?

— Все в порядке, — соврала Кайли.

Смущенная и испуганная, она не хотела вдаваться в подробности. Ей стало худо, когда отец флиртовал с Холидей, но увидеть его с девицей, которая наверняка еще пользуется лосьоном от прыщей, было уже чересчур.

— А какое убийство подпадает под определение «оправданное»? — спросила Кайли.

— Не знаю, — рассмеялась руководительница лагеря. — Если мне придется и дальше иметь дело с Бернетом, может, еще узнаю. А ты кого собралась прикончить?

— Родителей. Или, может, только отца.

Кайли так живо представила себе, как отец лапает секретаршу, что у нее заболели сердце и голова. Через пару минут Кайли забросила свою бомбу.

— Как по-вашему, — спросила она, — нельзя ли отложить разговор с мамой на пару недель?

Холидей смотрела на дорогу, но Кайли заметила победную улыбку, мелькнувшую у нее на губах.

— Как хочешь.

В понедельник вечером почти все пошли в столовую смотреть кино. Но Кайли, Миранда и Делла накануне просидели чуть ли не до утра, залечивая раны после встречи с родителями. А потом еще Кайли с Мирандой принялись листать книги о дислексии.

— Ничего не выйдет, — разочарованно сказала Миранда, пытаясь прочесть первую главу.

— Давай я тебе почитаю? — предложила Кайли.

Миранда посмотрела на подругу, и на глазах у нее блеснули слезы.

— Правда?

— Ведь ты бы мне почитала? — спросила Кайли.

— Ясное дело, — ответила Миранда.

Так они и засиделись. Поэтому вместо того, чтобы смотреть кино, Кайли направилась к себе.

Она открыла дверь, и в нос ей ударил тяжелый запах, такой, что она поморщилась. Мусорное ведро нужно было вынести, и давно. Потом из-под дивана выглянул Сокс и зашипел.

— Иди сюда, маленький, — заворковала Кайли, но котенок уполз обратно.

Зажужжал мобильник. Кайли вытащила его из кармана, увидела, что звонит мать, отложила на столик и попыталась выманить котенка. После нескольких неудачных попыток Кайли сдалась.

— Ну и сиди всю ночь под диваном.

Огорченная и усталая, Кайли стянула через голову футболку и пошла за ночнушкой. Возле платяного шкафа, не нагибаясь, она сбросила тенниски и достала любимую ночную рубашку. Сняла лифчик и бросила его на стул. Только тогда она посмотрела в зеркало. У нее перехватило дыхание. И еще через секунду она взвилась от ярости.

— Убирайся отсюда, ты, извращенец! — поспешно натянув ночную рубашку, крикнула она Перри, который, превратившись в льва, лежал на ее постели. — Пошел вон!

Гнев клокотал в Кайли. Лев зарычал. Кайли, поправив на груди рубашку, заорала: