Этот самец вогелькопского беседкового шалашника (Amblyornis inornata) в горах Арфак на западе Новой Гвинеи осматривает коллекцию предметов и материалов в саду на мху напротив своей «беседки» (по часовой стрелке, начиная с верхнего левого угла): круглые красные плоды; крошки трухлявой древесины, тронутые плесенью; древесная черная плесень; прежде красные, но уже почерневшие от гнили плоды; красные цветы фрейсинетии; черные блестящие крылья жука; синие ягоды; застывший древесный сок, похожий на янтарь. Фотограф Бретт Бенц

Чтобы уточнить, действительно ли характер украшения беседки является результатом специфических предпочтений самцов, Даймонд провел серию экспериментов, в которых самцам вогелькопского шалашника из популяции с горы Вандаммен – тем, которые строят сложные шалаши и собирают груды ярких плодов, цветов и прочих материалов, – в качестве доступных украшений предлагались на выбор разноцветные покерные фишки. В тех случаях, когда самцы их использовали, они отдавали значимое предпочтение фишкам определенных цветов, в особенности синего, пурпурного, оранжевого и красного (в порядке убывания предпочтений), группируя их на своих площадках с плодами, цветами или перьями сходных оттенков. Путем мечения отдельных покерных фишек, использованных шалашниками для украшения беседок, Даймонд сумел показать также, что многие из них становились объектом воровства со стороны других самцов, которые уносили украденные фишки к своим беседкам. Частота краж отражала те же самые цветовые предпочтения: синие фишки воровали чаще всего, красные – реже остальных. В сходных экспериментах, проведенных на самцах с горы Кумава – тех, что возводят простые «майские деревья» с невзрачными украшениями, – птицы отвергали все предложенные покерные фишки.

Десятилетия спустя Альберт Уи повторил эти эксперименты[193] по изучению цветовых предпочтений при выборе украшений, расширив их так, чтобы одновременно оценивать предпочтения самок при выборе самцов для спаривания. Работая с двумя популяциями из тех, которыми занимался Даймонд, Уи подтвердил, что самцы с горы Факфак – строители «майских деревьев» – отвергают яркие цвета и предпочитают фишки коричневого, черного и бежевого цветов, тогда как самцы с горы Арфак – строители шалашей – отдают предпочтение фишкам синего, красного и зеленого цветов. Используя автоматические видеокамеры, направленные на шестнадцать беседок-шалашей в арфакской популяции, Уи также сумел показать, что предпочтения самок охватывали очень небольшой круг из всех доступных самцов и что успех спаривания этих самцов достоверно коррелировал и с площадью участка, покрытого синими украшениями, и с размером шалаша – чем больше, тем лучше. Таким образом, в арфакской популяции половые предпочтения самок тесно коэволюционировали с расширенным фенотипом самцов – предпочтениями украшений синего цвета и возведения беседок-шалашей больших размеров.

Популяции вогелькопского шалашника населяют близко расположенные горные территории, и это означает, что они изолировались друг от друга совсем недавно. Следовательно, различия по архитектуре построек и их украшению, характерные для этих популяций, должны были возникнуть за очень короткий – в масштабах эволюции – период времени. И что особенно важно, множественные аспекты половых предпочтений самок эволюционировали синхронно с этими вариациями расширенного фенотипа самцов. Эта поразительно быстрая межпопуляционная дифференциация в брачных ритуалах и предпочтениях полностью соответствует схеме, которую предсказывает гипотеза «красоты просто так».

Есть ли у этого феномена другое объяснение? Может ли выбор украшений каким-либо образом отражать генетическое качество самцов? Что ж, такое можно предположить, но только в том случае, если собираемая самцами коллекция украшений состояла бы из редких объектов и материалов, на поиск и сбор которых требовались большие затраты времени и энергии, а также особые навыки. Однако Джаред Даймонд установил[194], что во всех горных лесах, населенных вогелькопским шалашником, доступны одни и те же декоративные материалы, так что черные грибы или красные цветы не являются более редкими на одной какой-нибудь горе по сравнению с другой. Более того, в своем исследовании трех популяций пятнистого шалашника (Chlamydera maculata) в Квинсленде, Австралия, Джоа Мэдден и Андрю Балмфорд специально проверили[195] гипотезу, согласно которой особенности декорирования беседки несут честную информацию о затратах самца на поиск украшений. Полученные ими результаты не подтвердили идею, что в украшениях беседок более успешных самцов использовались более редкие материалы. Совсем наоборот: раковины улиток и белые камешки оказались наиболее популярными украшениями именно в тех популяциях, места обитания которых характеризовались обилием этих материалов. И объекты, ассоциированные с большим успехом спаривания, тоже оказались скорее обычными, нежели редкими. Кроме того, из всех доступных плодов самцы пятнистого шалашника предпочитали выбирать для украшения своих построек те, которые портятся медленнее других, что делает заботу о привлекательности беседки менее трудоемкой, а значит, и менее энергозатратной. Таким образом, нет никаких сколько-нибудь убедительных доказательств того, что украшение беседки у шалашников служит честным сигналом качества самца. Скорее этот признак широко варьирует – так же, как и любые другие межвидовые эстетические различия.

В недавнее время биолог-эволюционист Джон Эндлер и его коллеги[196] обнаружили еще один, совершенно поразительный эстетический прием в украшении беседок, который используют по крайней мере некоторые популяции большого серого шалашника. Работая в восточной части Квинсленда, Эндлер заметил, что репродуктивно успешные самцы большого серого шалашника так украшают свои постройки, что размер декоративных предметов постепенно увеличивается в направлении от беседки. Исследователи предположили, что самец таким образом создает оптическую иллюзию, известную как принудительная перспектива[197]. Если объекты пропорционально возрастают по мере удаления от отверстия «аллеи», зрительное пространство как бы выравнивается и, если смотреть со стороны беседки, все объекты выглядят более однородными по величине. Эндлер и его коллеги высказали несколько предположений о том, почему этот зрительный «фокус» может быть привлекателен для самок шалашников. Любопытно, что в данном случае оптическая иллюзия работает «не в ту сторону», благодаря чему самец не кажется самке крупнее своих истинных размеров. Одним словом, эта оптическая иллюзия не может действовать как стратегически обманный сигнал, преувеличивающий размеры самца.