— Пятьсот метров, сэр, — сказал Джаррольд. — Ну а уж после этого мы сможем выйти и начистить им морду.

— Вы о чем?

— Минимальная дальность.

Известно, что артиллерийские фургоны способны двигаться по дорогам с удивительной скоростью, особенно когда они не встречают сопротивления. Хоффман спрятал свое письмо, поднялся на наблюдательную площадку, взял мощный бинокль и направил его на точку, находившуюся чуть дальше завода.

— Смотрите, пока есть время, сэр, — обратился к нему Эван. — Когда наши мишени подберутся поближе, эти бинокли нам самим понадобятся.

Ближе к вечеру из штаб-квартиры пришло сообщение о том, что колонна СНР должна достичь завода через два часа.

Теперь, по крайней мере, Хоффман понял, зачем инди приложили столько усилий для блокирования дороги, которая, как он считал раньше, могла понадобиться им самим.

Взять крепость им было не под силу. Но они, скорее всего, не хотели, чтобы подкрепления КОГ отправились на восток через Кашкур и через перевал, чтобы взять их в клещи. Они хотели сохранить один фронт и сосредоточиться на Шаваде.

В результате они получали возможность пройти через Кашкур к месторождениям Имульсии, после чего Анвегад потеряет всякое значение. Они обладали большим терпением, чем полагал Хоффман. Он смотрел вдаль, в ту точку, где должны были появиться войска СНР.

Он тоже обладал терпением. Как и Анвегад, веками охранявший врата Кашкура.

Шавад, поблизости от юго-западной границы Кашкура

«Если война придет в Эфиру, она станет такой же», — подумал Адам.

В Шаваде были такие же изящные, обсаженные деревьями проспекты, площади с фонтанами, как в столице Тируса, такие же общественные здания с колоннадами. Стиль был более экзотичным, ближе к восточному, но город представлял собой современный центр, где жители любили шопинг, театры и чистенькие поезда, приходящие вовремя. Эти люди были такими же, как жители Тируса.

Да, все будет точно так же. И это пугало его.

Он снова попробовал включить рацию, и на этот раз она заработала.

— «Золото Девять» вызывает Центр, мы запросили вертолет для эвакуации пострадавших час назад. У меня несколько раненых, большинство в крайне тяжелом состоянии — они не могут ждать, пока вы допьете кофе. Что у вас там происходит?

Диспетчер ответил не сразу. За это время Адам насчитал три разрыва снарядов, один упал так близко, что кирпичная пыль, поднятая взрывом, попала ему в глаза.

— «Золото Девять», это Центр, тяжелые потери не только у вас. — Казалось, диспетчер был изможден до предела. — Во время попыток эвакуации у нас сбили пять «Крачек». Если вы заставите инди замолчать, может быть, у нас останется что прислать за вами.

Казалось, враги были везде. Артиллерия, танки, обстрел из-за реки, снаряды, падавшие в центре осажденного Шавада. С севера, по эту сторону линии фронта, уже приблизившейся к городу, пехоте КОГ стреляли в спину снайперы, грохотали минометы. Адам решил, что СНР задолго до падения правительства наводнил Васгар спецназовцами, пришедшими через Кашкур.

«И наверняка этот кризис тоже устроили они».

— Центр, нам нужно расчистить дорогу. Мы не можем пробраться на вездеходах на север.

— Вас понял, «Золото Девять». Могу отправить к вам «Бегемот». Час — возможно, два. Скоро он выедет из Дакара.

Адам снял перчатки и, поплевав на пальцы, попытался стереть пыль с ресниц. Он прямо ненавидел очки, но сейчас ему уже хотелось найти где-нибудь целый шлем. Глаза жгло огнем; рот был набит пылью и песком.

Полчаса потребовалось на то, чтобы преодолеть расстояние в сто метров. Каждый раз, когда он собирался перебежать в следующее укрытие — дверной проем, ступени в подвал, за обгорелый грузовик, — шквал огня вынуждал его отступить. Мина угодила в крышу соседнего дома, во все стороны полетела черепица, и Адама осыпало осколочным дождем. В результате вражеского обстрела городской пейзаж за последнюю пару часов изменился до неузнаваемости, и Адаму даже пришлось свериться с компасом, чтобы убедиться в том, что он идет в верном направлении. Теперь он не мог узнать ни одного крупного здания на набережной.

Но идти было нужно. Нельзя сидеть здесь весь день. Он сделал глубокий вдох, чтобы придать себе сил, затем бросился вперед, перебегая из укрытия в укрытие. В конце концов он добрался до конца улицы и, пригнувшись у стены, заглянул за угол.

Он видел реку, протекавшую через городской центр: набережные, изящные каменные балюстрады, превращенные в груды камней, блестящие металлические цветочные горшки, помятые, разорванные, словно бумажные стаканчики. Набережная походила на стрельбище.

Адам не видел, остался ли нетронутым хоть какой-нибудь мост через реку. Время от времени КОГ перехватывала радиопереговоры СНР, пытаясь сделать из них выводы о том, куда инди могут идти и куда не могут. Мосты были приведены в негодность, но четвертый, ближайший к нему, упрямо отказывался обрушиться в воду. Уже пару часов два танка из полка Шеррит безрезультатно обстреливали его; однако их огонь хотя бы отгонял инди. Вражеская пехота вынуждена была перебираться через реку по узкому пешеходному мосту, расположенному в пяти километрах к западу.

Но они продолжали наступать. Это было все равно что пытаться справиться с течью: ты бессильно смотришь на то, как поднимается вода, и каждый раз, когда затыкаешь одну щель, открывается новая. Адам сделал очередной вдох и скользнул в дверь разрушенного отеля.

«Ну почему так трудно преодолеть какой-то один квартал?»

Он включил рацию, нашел нужную частоту и вызвал Елену:

— Лейтенант, хорошие новости есть?

— Нет, сэр. Похоже, у них там два человека наверху, в музее, — мне кажется, это единственное место, куда можно посадить наблюдателя. И могу поклясться, снайперский огонь тоже с той стороны.

— С эвакуацией дела плохи.

— И какого черта мы тратим столько денег на эти проклятые вертолеты? — Было ясно, что Елена с трудом удерживалась от ругани. — Хотя эвакуации все равно не получится, если мы не отбросим инди с их позиций на том берегу. Можно пробраться к черному входу музея по набережной?

— Нет, инди выстроились на южном берегу, как будто сейчас начнется регата. Есть еще идеи?

Она помолчала. Адам слышал доносившийся из наушника стрекот пулеметов.

— Мне кажется, можно пробраться в музей через третий этаж, — произнесла она.

— Как это?

— Зазор между стеной музея и соседним зданием всего четыре метра.

— И вы думаете, что нам удастся проникнуть туда незамеченными?

— Приставим лестницу, бросим дымовую гранату и будем действовать быстро.

Адам вспомнил лекции, которые посещал в военной академии, вспомнил все теории, стратегии и уроки военной истории, вспомнил схемы из деревянных кубиков на картах. В конце концов, сражение сводится к отчаянным решениям и рискованным планам, пришедшим в голову людям, хватающимся за соломинку.