Крюк полетел вверх, с негромким стуком зацепился за одну из створок, но едва Ивар потянул за веревку, та легко упала назад. Крюк превратился в подобие короткой металлической стрелы, неведомая сила с необычайной легкостью разогнула его.

– Хм, неудача, – заметил Нерейд. – Может быть, подкоп выроем?

– Чем, мечами? – огрызнулся Рёгнвальд.

Кари отступил на шаг в сторону, в задумчивости прислонился к воротам и… едва не упал, когда те с легким скрипом начали открываться. Берсерк выпучил глаза, замахал руками, пытаясь удержать равновесие, а Чанхэ разошлись на расстояние, примерно равное длине копья, и замерли.

Сквозь открывшуюся щель виднелись густые заросли, качавшиеся на ветру ветви.

– Это как понимать? – спросил Ивар.

– Согласно, хм, преданию, ворота в столицу Шан-ди, – промямлил Нефритовая Жаба, – всегда откроются для человека с чистой душой… но я не думал, что он… этот воин…

Кари стоял, отвесив челюсть, и дерево с дуплом напоминал куда больше, чем человека с чистой душой.

– Руки хоть и грязные, зато внутри все чисто, – встал на защиту соратника Нерейд. – Пивом частенько промывал. Ну что, пойдем, заглянем внутрь, не зря же мы сюда тащились?

Ивар прошел через ворота первым, ощутил сильный запах листвы и цветов, к которому примешивалась гнусная вонь, словно неподалеку сдохла корова, а вороны поленились обглодать труп.

От Чанхэ вела широкая, прямая, как древко копья, дорога, по сторонам от нее высились исполинские деревья. Некоторые были поломаны, валялись ветки, листья, на стволах застыли потеки багровой смолы, виднелись царапины, похожие на следы от очень больших когтей.

– Так и должно быть? – спросил конунг.

– Не думаю, – осторожно ответил Шао Ху.

– Мы тут не бывали раньше, – добавил Нефритовая Жаба, – но все тексты указывают, что нижняя столица Небесного Императора прекрасна и удивительна, что в ней царят порядок и гармония.

Лица обоих ханьцев отражали потрясение, глаза бегали из стороны в сторону.

– Что удивительна, я понял, – сказал Ивар, – но насчет того, что прекрасна, есть сомнения.

Через дюжину шагов наткнулись на кучу дерьма, оставленную кем-то очень большим, и стало ясно, откуда исходит неприятный запах. Справа в чаще открылся пруд, расположенная на берегу беседка, некогда изящная, а ныне поломанная, точно ее колотили бревном.

Вода в пруду выглядела мутной.

Дорога вывела на площадь, со всех сторон окруженную храмами, и Ивар остановился в изумлении.

– Да, это вам не мир Фроди, – сказал Нерейд.

Всюду валялись обломки статуй из нефрита, яшмы и мрамора, каменные руки, головы, мечи и веера, тонкие стены местами были повалены, местами погрызены, так что взгляду открывались внутренности святилищ. Над одним поднимался легкий дымок, а вместо потолка торчали обугленные балки.

Ветер носил запах гари и вонь разлагающейся плоти, там и сям блестели лужи жирной слизи.

– Кто-то славно порезвился, – сказал Ивар. – У вашего Небесного Императора есть враги?

– Невозможно! Невозможно! – воскликнул Нефритовая Жаба. – Мощь Шан-ди объемлет все мироздание!

– Тогда, выходит, это он сам все устроил? – предположил Арнвид. – А перед этим сошел с ума?

Даос запыхтел, как разъяренный барсук, метнул в сторону эриля гневный взгляд. Рука его стиснула посох так, что тот затрещал, волосы попытались встать дыбом, но не сумели.

– Тихо-тихо, во имя Гаутамы, – поспешно вмешался Шао Ху. – Не стоит давать волю низменному гневу. Надо сначала все здесь осмотреть, а затем уже делать выводы и делиться мыслями.

– Хорошая идея, – оценил Ивар. – Пошли.

Они заглянули в ближний храм, посвященный, судя по всему, хозяину Куньлуня, Небесному Императору, и нашли внутри следы битвы – валяющиеся стрелы, наконечники копий, пятна крови на полу и копоти на стенах.

Когда зашли во второй, находившийся во владении Си Ван-му, то обнаружили в его внутреннем дворике труп огромного тигра с человеческой головой и девятью хвостами.

Он лежал на боку, когти были в грязи, на красивом лице застыло удивление, а в волосах запеклась кровь.

– Лу-у, дух холма, управитель Верхнего Куньлуня, – сообщил Нефритовая Жаба, в голосе которого звучала настоящая паника. – Кто-то сумел поразить его… но как, как, и кто?

– Одно ясно – тип это не хвастливый, – Нерейд с хрустом почесал заросший щетиной подбородок. – Я бы, коли совершил такое, по всем кабакам бы растрезвонил, так что даже в Утгарде бы узнали.

– И могучий, – добавил Ивар. – Но как этот враг попал в крепость? Когда мы пришли, ворота были закрыты, стражи находились на посту… Или они приняли его за своего, или он пробрался внутрь другим путем.

– Не знаю, не знаю, – Шао Ху перебирал четки быстрее обычного, лицо его отражало тревогу.

За храмами начался огромный, чудесный сад, весь из вьющихся растений, развешенных на тонких опорах, роскошных цветов, и деревьев таких прекрасных, словно они не выросли сами, а были вырезаны из драгоценных камней. Но неведомый гость побывал и тут, натоптал, поломал ветви и нагадил, оставив в нескольких местах вонючие лепешки.

Прошли персиковую рощу, на ветках которой не осталось ни единого листочка, а внизу, на земле, гнили огромные плоды, и оказались рядом с окруженным зарослями павильоном.

Его резные стенки были изготовлены из материала, напоминавшего одновременно древесину и слоновую кость, и испускали мягкое, приятное для глаза свечение. Разгромивший Верхний Куньлунь чужак пытался и тут оставить след, но смог сделать лишь несколько крохотных царапин.

Перед павильоном стояла скала, а из-под нее бил родник, чистая вода его отливала желтизной.

– Нефритовый источник, – сказал даос. – Тут купается Шан-ди, когда спускается из небесной столицы в земную… Это его павильон для переодевания, изготовленный из лунного света, слюны дракона и перетертого рога цилиня.

– Понятно, почему устоял, – кивнул Ивар. – Нечто подобное сам Фенрир разорвать не смог.

За павильоном обнаружили колодец из покрытых зеленым мхом камней, выглядевший таким древним, словно возник в тот миг, когда боги убили Имира и создали из его тела Мидгард. Подойдя ближе, конунг поморщился от ударившей в нос вони, а заглянув внутрь, увидел лишь черноту.

Если там и была вода, то очень глубоко.

– А это что? – спросил Нерейд гнусаво, зажимая нос. – Кто бы тут ни купался, он большой грязнуля.

– Это Бездонный колодец, – Нефритовая Жаба постучал посохом по одному из замшелых камней. – Что-то я слышал о нем, но не помню… Туда выкидывают косточки от персиков бессмертия, и они, падая чуть ли не к желтым источникам, прорастают травой забвения.

– А кто выкидывает? – спросил Ивар. – Здесь пусто, как в храме мертвого бога…