Сейчас я не видела перед собой ни песчаника, ни глины, ни истории, разглядела лишь мокрый песок.

– Это капельный замок, – произнесла я, когда Эван подошел и встал рядом со мной на заросшем травой плато. – В возрасте пяти лет мама взяла меня с собой на остров Тайби в Джорджии. На пляже мы строили капельные замки.

Эван ждал. Слушал. Я протянула руку, и он взял ее.

– Вместо того чтобы строить стены и рвы или пользоваться ведрами, нужно зачерпнуть пригоршню мокрого песка и просто дать ему стечь с пальцев. Он, будто расплавленный воск, падает сам. Можно строить красивые замки с высокими шпилями.

Я посмотрела на Чимни-рок. Очередное воспоминание обрушилось на меня во всех красках: я ощущала тепло, слышала звуки.

– Так выглядели лучшие башни, – указала я на вершину горы. – Именно так. Сначала я соорудила насыпь и крепко утрамбовала ее, а потом взялась за шпиль. Он поднимался высоко-высоко, не падая и не рассыпаясь под собственной тяжестью. Мама… – слезы жгли глаза, размывая картину перед нами, – мама засмеялась и сказала, что это лучшее, что она когда-либо видела. Она сообщила, что гордится мной. Что когда-нибудь я стану архитектором или инженером. Может, скульптором или художником. Чем бы я ни занималась, она будет любить меня и гордиться мною… – Мой голос дрогнул. Эван молчал. – Я помню, – произнесла я сквозь рыдания, – вспомнила свою мать, Эван. Всю ее. Смех, запах, то, как она выглядела, когда ее «свет» тускнел, как резко падало ее настроение. Как меня это пугало. Мою радость и облегчение, когда ее «свет» вновь зажигался и она порхала словно бабочка. И то, что она любила меня.

– Конечно, любила, – хрипло проговорил Эван.

– Теперь я понимаю… понимаю, что она не смогла вынести того, что сотворил со мной Джаспер. Для нее это было слишком. Даже если бы я просто рассказала, не оставляя себе шрам, она все равно бы ушла. Потому что у нее не хватило бы сил. – Дрожащими пальцами я дотронулась до изуродованной кожи. – Не в этом причина. Дело в словах. Я всю жизнь ношу шрам как клеймо позора. Все это время винила себя и наказывала. Но она все равно покончила бы с собой. Ее убил Джаспер, а не я. Не я.

– Ты права, – хрипло произнес Эван. Ветер подхватил его слова и унес их через плато.

Я шмыгнула носом. Словно гора с плеч упала, и у меня вырвался смешок, больше похожий на всхлип. Теперь, когда бремя вины оказалось сброшенным, я увидела все наше путешествие. Не случайные действия – план. Сначала голубой кит, затем Джойлэнд, теперь Чимни-рок.

Нереальность происходящего поразила меня, будто порыв ветра. Покачнувшись на вмиг ослабевших ногах, я повернулась и посмотрела на Эвана. Как будто впервые по-настоящему разглядела его.

– Ты упоминал, что когда мы доберемся до центра, я буду в безопасности, – произнесла я дрожащим голосом.

– Будешь, – подтвердил Эван, и по боли, отразившейся в его глазах, я поняла: он знает, что произойдет дальше. – Ты будешь в безопасности…

– А ты свободен, – закончила я. – Что это значит, Эван? Скажи мне правду. Расскажи, как ты это делаешь. Почему привозишь меня именно в эти места, восстанавливая нужные воспоминания? Что случится в центре? Я знаю, ты освободишься, но от чего?

Черты его лица исказило страдание. Эван покачал головой.

– Не надо, Джо. Пожалуйста. Мы почти на месте.

– Где? – воскликнула я. – Кто нас встретит, когда мы доберемся? Детектив Сэмс из полицейского управления Рапид-Сити?

Он провел руками по лицу.

– Господи…

– Зачем ты звонил в полицию?

– Так надо.

– Зачем, Эван?

– Не знаю, Джо. Это часть плана. И не узнаю, пока мы не подъедем к шоссе и не увидим дорожный знак. Я не вижу наперед. И разрываюсь на части. Маленькие вспышки видений я едва могу вспомнить. Чувства, побуждения. Остановись здесь. Езжай туда. Поверни налево. Позвони по этому номеру. К киту. В Джойлэнд. Чимни-рок. Все для тебя. Все это только для тебя.

– А как же ты? Как же твоя свобода? Что это значит?

Эван перевел взгляд на скалу, на плато. Ветер свистел, трепал его волосы и щипал глаза.

– Меня никогда не оставят в покое, Джо, – произнес он странно глухим голосом. – После Вудсайда я мог бы спастись, но тюрьма… – он покачал головой. – У меня не выйдет прожить жизнь, не оглядываясь постоянно, или где-нибудь обосноваться с тобой, гадая, когда все вновь будет разрушено. Просто не получится. – Он повернулся ко мне с мольбой в глазах. – Я люблю тебя больше всего на свете. Больше, чем собственную жизнь. Нет, это неправда. Ты и есть моя жизнь. Ты пронизываешь меня до мозга костей, Джо. Ты в моих снах, будущем, в каждой частице меня. И я прошу продержаться еще немного. Довести дело до конца. Ради меня. Это путешествие было для тебя. Чтобы вернуть тебе воспоминания о матери. Теперь я это понимаю. Но пункт назначения… для меня.

– Мне страшно, – прошептала я, и мои слова унесло ветром.

– Мне тоже, – признался Эван, подходя ближе. – Но нам нужно все закончить.

– В центре.

Он кивнул.

Я посмотрела на возвышающийся над окружающей местностью Чимни-рок. Такой же важный, яркий и живой, как воспоминания о моей матери. Эван вернул мне их. Это безумное путешествие, основанное на интуиции или инстинкте… вернуло мне мою мать.

И то же самое вело Эвана туда, где он освободится. Я боялась за него, за нас. Буквально умирала от беспокойства. Но как я могла его остановить?

Поэтому я взяла его за руки и сказала:

– Пойдем.

Ведущее на север Триста восемьдесят пятое шоссе серой лентой рассекало плоскую землю, потемневшую от безжалостных солнечных лучей. В районе Рапид-Сити, Южная Дакота, Эван направил машину на Девяностую дорогу, уклоняющуюся на запад, но все же идущую на север. Всегда на север. Снежок хрипел и свистел. Когда мы выехали на Восемьдесят пятое северное шоссе, стрелка, показывающая температуру двигателя, поднялась до красного уровня. Эван не остановился.

Снежок проехал еще шесть миль, а затем из-под капота раздался ужасный скрежет. Дым просачивался сквозь вентиляционные отверстия и, только когда двигатель заглох, начал убывать. Мы находились неподалеку от городка Бель Форч, Южная Дакота.

Оставив Снежка на обочине, мы взялись за руки и зашагали вдоль трассы. Солнце тем временем начало опускаться на западные равнины.

Бель Форч располагался на северных склонах Блэк-Хилс [24], между притоками реки Редуотер. Продвигаясь к городу, мы пересекли южный водопроток. Эван вел нас на север. Всегда только север. У нас осталась лишь сумка – ни денег, ни машины.