* * *

Калеб                  

Приподнявшись на локте, я с лёгкой улыбкой глядел на лежавшую рядом со мной любимую. Она крепко спала с разметавшимися по подушке густыми волосами, раскинув во все стороны руки и ноги. Ротик был чуть-чуть приоткрыт, и Регина смешно посапывала.

Невольно улыбнулся. Да уж… Мой голод был диким, и я буквально утомил ее своей страстью, что на… даже не знаю, на какой раз она просто отключилась и заснула.

Раннего пробуждения точно не получится. Я улыбнулся ещё шире, когда вспомнил её слова, что она дарит, отдаёт мне сердце и душу.

Регина взяла с меня слово, что больше никаких обид. А если и возникнут разногласия, то всё будем решать с помощью разговоров, а не молчания и надутых губ. Или будет называть меня губодутым драконом.

Фыркнул про себя. Смешная.

Но я с ней согласился. Незачем таить в себе обиды. Она полностью права. И это так необычно, что можно с кем-то поговорить обо всём на свете, включая даже темы, что у тебя на душе, какие страхи терзают и какие планы на будущее хочется выстроить.

Регина не смеялась, не страшилась, она слушала и в ответ рассказывала о себе и своих ощущения, своих страхах.

Мы много говорили этой ночью… Много делали и другие вещи, которые сблизили нас до невозможности, в единое целое.

Хвала первородным, теперь мы знали друг о друге всё, ну, или почти всё, что успели рассказать. Ведь одной ночи не хватит, чтобы поговорить и выговориться.

Но то, что она приняла меня, было так здорово. Такое счастье.

Теперь мы будем всегда вместе. И, конечно же, я поделюсь с любимой в день брачного единения душ своим бессмертием. Правда, не бессмертие это, а долголетие, но Регина будет жить так же долго, как и я. И даже не важно, что у неё напрочь отсутствуют самые малейшие способности к магии. Она моя пара, и этим всё сказано.  Так что впереди у нас будет очень-очень много времени, чтоб клясться друг другу в вечной любви.

Словно почувствовав прикосновение ласкающего взгляда, Регина сначала сонно завозилась, широко зевнула, словно только что проснувшаяся кошка, и тут же распахнула глаза, широко и как-то по-детски радостно мне улыбнувшись.

В один миг Регина оказалась в плену моих тёплых объятий, прижатая к мягкой постели всем моим телом. Ничуть не смущённая таким напором девушка завладела так удачно подставившимися под её поцелуй моими губами.

— С добрым утром, душа моя… — выдохнул в эти сладкие губы.

* * *

Регина                

Вернуться домой для нас с Калебом было всё равно что взять и перечитать любимую книгу.

Встречать нас вышла Альба в окружении своих любимых кошек. Куры квохтали, гуси и утки важно прохаживались по двору.

Как же было тут здорово! Так уютно, так по родному, что ли.

И вдруг моё сердце подпрыгнуло. Этот дом за столь короткое время стал для меня по-настоящему родным. Такой уютный.

— Ох, вернулись голубки! Хорошо ли всё прошло? — улыбаясь, спросила Альба.

Калеб по-хозяйски меня обнял, и женщине сразу всё стало понятно. И мой румянец она увидела, и счастливый блеск в глазах дракона. Покачала головой и довольным тоном заявила:

— А я тут решила дождаться вас и на пару дней слетать к подруге своей. Не будете против?

И хитро так подмигнула мне.

— Лети, лети, — разрешил ей Калеб. — За хозяйством я присмотрю.

Да ладно? Так и присмотрит?

С сомнением взглянула на мужчину и спросила:

— Думаю, ты из постели даже не вылезешь.

Калеб лишь рассмеялся.

Но почему-то я была уверена, что он ответственно отнесётся к животным и не бросит их на эти два дня, пока не будет Альбы.

В наш маленький и тихий мир пришла благодать и прекрасная любовь.

А по утрам за молоком приходили грифоны. Кто бы мог подумать? Но эти миляги вскоре стали нам показываться. Но руками трогать ни я, ни Калеб не решались, а то мало ли, или жалом припечатают, или полруки оттяпают.

А ещё на пару с драконом мы засели за сложную эльфийскую формулу. Вернее, Калеб сидел над ней, а я была рядом, так сказать,  вызывала его вдохновение.

Калеб долго и кропотливо сидел над формулой, делал расчёты, много раз зачёркивал и комкал бумагу в порыве гнева. Потом смотрел на меня, улыбался и начинал сначала.

— Хорошо, что знаю древний язык, с ним проще понять эти плетения… — говорил дракон.

Трудился он день и ночь, прерываясь на еду, на поцелуй и сон. И то лишь тогда, когда я его уже силой, точнее соблазнением, отрывала от работы.

Сексуальное нижнее бельё воистину творило чудеса.

У Калеба не было бы такой репутации гениального учёного всего мира, если бы он не справился с поставленной задачей. Конечно, справился.

К концу недели всё было готово.

— Регина, остался лишь один ингредиент.

— Моя кровь, — сказала с улыбкой и протянула ему руку.

Калеб долго глядел на сложный магический рисунок-печать, сплетённый по всем правилам эльфийской магии с небольшим изменением формулы для драконов. Потом вздохнул, взял мою ладонь в свою и поцеловал внутреннюю часть. Затем выпустил коготь и, глядя мне в глаза, быстро рассёк ладошку.

Я на мгновение зашипела, но не успела даже ощутить боль, как дракон тут же залил мою ранку заживляющим зельем. А набежавшей в маленький флакон крови как раз с лихвой хватит для активации формулы.

— Ну что, посмотрим, что получится? — спросил он меня.

— Очень любопытно, — кивнула, во все глаза глядя на сияющую небольшую печать размером с книгу. Печать просто переливалась в воздухе, подобно северному сиянию.

Калеб набрал мою кровь в пипетку и поднёс к магическому рисунку.

— Регина, лучше встань мне за спину, — произнёс, волнуясь, дракон.

Сделала, как он просил, и выглядывала теперь из-за его плеча.

Ка-а-а-п!

Капля крови сорвалась со стеклянной пипетки и полетела прямо на пульсирующую и сияющую магическую формулу, что может спасти эльфов и принца драконов.

Кровь коснулась цветного плетения и окрасила все тонкие вены формулы в красный цвет. На миг пульсация магии прекратилась, а потом печать начала светлеть и сиять так, словно вот-вот зародится новая звезда!

Несколько секунд – и лабораторию озарила вспышка света, а потом… бахнуло, словно кто-то лопнул гигантский воздушный шар.

Калеб, чуть обращённый, закрывал меня собой, дабы не задело, но всё было в полном порядке.

Лаборатория была наполнена золотыми пылинками света, которые, чуть переливаясь волшебным звоном, осыпались, и всё, чего они касались, обновлялось… Старый стол вновь стал новым – ни царапины, ни вмятин от взрывов и пролитых реактивов.