— Беги! — прорычал лесник. — Беги, пока цел!

Толчок буквально швырнул Элофа в руки его друзей, а Гизе развернулся и пошел на зверя с поднятой алебардой. Тем временем однорог бросился на группу испуганных альфар, которым пришлось искать укрытие среди кустов.

Прозвучала тихая команда Керморвана; путники повернулись и побежали. Они бежали и бежали до тех пор, пока каждое движение не стало отдаваться колющей болью в боку, а в горле не появился привкус песка, смешанного с кровью.

Грудь каждого вздымалась и опадала, как кузнечные мехи Элофа, измученные легкие были как будто наполнены жидким огнем.

Сзади доносился рев, крики и хруст ломающихся ветвей, который они могли слышать, несмотря на шум крови и стук сердца в ушах. Охотникам придется убить зверя, прежде чем они осмелятся пуститься в погоню. Несмотря ни на что, Элоф надеялся, что все они останутся живы. Как и говорил Гизе, сами по себе альфар были добрым и даже кротким народом, но сила Леса превращала их в зловещие тени, в древесных духов, совершающих свои темные таинства под сенью листвы. Будет лучше ускользнуть от них, чем вступать с ними в открытую схватку.

Впереди блеснула вода, и Керморван указал туда: нужно было зайти в ручей и подняться вверх по течению. Но, пока путники расплескивали ледяную воду на отмелях, сам Керморван перебежал на другой берег и оставил четкую цепочку следов на вязкой глине. Выбравшись на твердую землю, он прыгнул, схватился за ветку, нависавшую над ручьем, и бросился в воду вслед за остальными.

Вскоре их ноги промокли насквозь и онемели, а заплечные мешки как будто превратились в свинцовые болванки. Они брели, понурив головы, и смотрели на воду, мало-помалу высасывавшую жизнь и тепло из их сердец. Наконец до них дошло, что они идут все медленнее. Бьюр и Тенвар шатались, словно готовые упасть в любой момент, а Иле, чьи ноги были короче, чем у других, жестоко страдала от холода. Керморван, слишком уставший для слов, мотнул головой в сторону берега. Там, среди колючего кустарника, они рухнули на землю, равнодушные ко всему, кроме тепла и собственного тяжелого дыхания. Элоф услышал, как кого-то выворачивает наизнанку, и его желудок отозвался болезненным спазмом. Онемевшие ноги постепенно отходили, и теперь их жгло огнем.

— Ну вот, — пробормотал Керморван через некоторое время. — Теперь у нас есть некоторое преимущество перед ними, и мы не должны потерять его! По словам Гизе, до окраины Леса не менее полутора дней пути. Вставайте, идем на север!

Раздался дружный стон, но никто не отказался встать и не сбился с размеренного походного шага, заданного Керморваном. Несмотря на усталость, они даже ощущали прилив энтузиазма, как будто с их плеч свалилось некое невидимое и неощутимое бремя. Через некоторое время, когда Элоф полностью восстановил дыхание, он поделился своими впечатлениями с Керморваном. Тот кивнул.

— Я чувствую то же самое. Мы приближаемся к границе Леса; будем надеяться, это защитит нас от глаз Тапиау!

Весь день заметно уменьшившийся отряд двигался без остановки, пока солнце, ранее скрытое за свинцово-серыми облаками, не вспыхнуло гневным оранжевым сиянием над темными кронами деревьев. К счастью, чем дальше они шли, тем реже становился подлесок: теперь лес состоял большей частью из елей, сосен и пихт с редкими кедрами и кипарисами. Их иглы устилали землю мягким ковром, и лишь немногие кустарники росли в глубокой тени. Воздух был неподвижным, но сырым, обжигавшим ноздри и щеки, а в сапогах по-прежнему хлюпала вода. С наступлением темноты они выбрали сухое место для стоянки. Мысль об огне была бесконечно привлекательной, но они не осмелились разжечь костер, чтобы не привлечь внимание альфар или кого-нибудь похуже. Лучшим, что они могли придумать, был навес из елового лапника. Путники жались друг к другу, чтобы сохранить тепло; их трапеза была скудной, так как они не могли унести с собой много еды и знали, что запасы придется растянуть на некоторое время. Потом они уснули, слишком уставшие, чтобы выставить дозорных. Но спалось им плохо, ибо лес был полон странных звуков, и какие-то непонятные существа то и дело шуршали и топотали поблизости. Элоф пробудился посреди ночи, очнувшись от тяжелых снов, наполненных раздорами и волнениями. Раздвинув ветви, он посмотрел на небо в надежде увидеть первые признаки рассвета, и затаил дыхание. Сквозь кроны деревьев просвечивало слабое сияние, холодное и неизменное, приглушавшее блеск северных звезд. Так, после многих бед и опасностей, он снова увидел безошибочный знак их первоисточника — зловещее сияние Льда.

Серое утро застало путников замерзшими, оцепеневшими и беспокойными, жаждущими лишь одного: оказаться подальше отсюда. Ходьба разогрела ноющие мышцы, но большим утешением было отсутствие звуков погони.

— Значит, они не обнаружили наш след, — пробормотал Керморван. — Я почти не надеялся на это…

— Может быть, они стали искать нас южнее или восточнее, — предположила Иле. — Им могло не прийти в голову, что мы уйдем на север, которого они страшатся.

— Должно быть, так, — кивнул Керморван. — Но когда взор Тапиау обратится в эту сторону… Однако через час-другой мы достигнем границы Леса, которую они не осмелятся пересечь.

Тем не менее путешественники бросали тревожные взгляды по сторонам, в любой момент ожидая стрелы, пущенной из лука, или внезапного нападения сверху. То, что ничего не происходило, лишь прибавляло им неуверенности. Окраина Леса могла находиться в нескольких минутах или в нескольких часах пути, и кто знает, где будет устроена засада? Но когда они вышли на берег небольшого ручья, полускрытого за буйными зарослями кустарника, Керморван внезапно остановился и протянул руку.

— Видите? На другом берегу, за деревьями!

Было трудно представить, что за деревьями может находиться что-то иное, кроме других деревьев. Однако стволы действительно редели и расступались, а между ними струился бледный свет, такой же холодный, как наверху; должно быть, впереди находилась большая поляна. Путники торопливо спустились к ручью и зашлепали по воде, не потрудившись найти место посуше для переправы. Элоф вдруг почувствовал, что его сердце сжала ледяная рука, и замер на месте, тяжело дыша. Бьюр, хромавший последним, поскользнулся на влажной траве и едва не упал обратно в ручей. Рок и Элоф, протянувшие руки, чтобы помочь ему, посмотрели назад и увидели, как кроны сосен шумят и раскачиваются под порывами странного ветра, который на самом деле не был обычным ветром.

— Керморван! — закричали они.

— Я слышу! — отозвался Керморван. Он обнажил свой меч и теперь пропускал остальных вперед, подталкивая их. — Они идут! Бегите и не останавливайтесь! Бегите к свету!

Лишь когда Бьюр, спотыкаясь, пробежал мимо в сопровождении Рока и Элофа, он повернулся и побежал следом. Путь был более долгим, чем казалось сначала, и здесь было много кустарника. Стволы упавших деревьев обросли сырым мхом, бурая трава, пожухшая от утренних морозов, скользила под ногами, гибкие ветви как будто вырастали из ниоткуда и хлестали им в лицо. Керморван яростно рубил их мечом, и Элоф, глядя на него, тоже достал меч из ножен. Это было похоже на сражение с живым противником, чудищем с тысячью щупалец, тянувшихся снизу и сверху. Ветер был уже не позади, но раскачивал кроны повсюду над головой. Элоф закусил губу, в любой момент ожидая выстрела в спину. Но все-таки свет становился сильнее, деревья росли все реже, а впереди открывалось свободное пространство. Внезапно, перебегая от одного ствола к другому, Элоф осознал, что над ним нет ничего, кроме серого неба: ветви деревьев уже не переплетались наверху. Немного поодаль он увидел, как корень зацепился за лодыжку Иле и она споткнулась, но Керморван, пробегавший мимо, подхватил ее и толкнул вперед, почти не замедлив шага. Зазубренный сук впился в плащ Элофа, но взмах черного клинка раскрошил его в щепки, и в следующее мгновение он уже мчался вслед за остальными. Просвет был совсем близко, но его товарищи почему-то замедлили шаг и почти остановились.