В письме Наталья Степановна просила Павла съездить в названное место, проверить, в каком состоянии находится ее загородный дом, и, если надо, что-нибудь подправить к их приезду. Просьба не показалась Павлу затруднительной, поскольку у него теперь имелся мощный джип, перешедший к нему от Котова.

Павел добрался до поселка, когда солнце еще не вошло в зенит. Покружив по улицам когда-то финского селения – кое-где еще виднелись старые фундаменты – отыскал недостроенный дом, принадлежавший Наталье. Лишь одна сторона была заделана вагонкой, с трех других взгляду были открыты сероватые бревна с вылезающей из щелей паклей. Павел поговорил с теткой Натальи Степановны и ее мужем – они добросовестно охраняли постройку. Пожилые супруги, стоя перед Павлом, походили на двухцветье анютиных глазок: хозяйка была в желтой байковой пижаме с прилавков секонд-хенда, а супруг ее – в темно-фиолетовом спортивном костюме. Они доложили, что в доме все в порядке, хотя он и не достроен, но внутри тепло – можно жить и зимой. Беда, однако, нависла над участком. По документам Наталье принадлежало тридцать соток земли – тридцать соток отличного соснового леса. Старик в фиолетовом пожаловался, что некий делец, неформальный глава поселка, отхватил от Наташиной территории заметный кус. В той стороне, куда показывал рукой старик, было оголенное пространство, от обилия опилок и подсохшей хвои казавшееся бурым – глаз цеплялся лишь за торчащие на нем пеньки.

– Там был Наташин лесок, – продолжал старик, – она его не успела оградить, дак и спилил все деревья-то.

– Супостат тут все кругом подчистил, – добавила яично-желтенькая супруга, – пилит где ни попадя и лес финнам продает. Всех в страхе держит, и милиция у него подкуплена. Кстати, вон в тех новых домах у озера милицейское начальство и обитает.

Павел окинул взглядом округу: большинство построек имело довольно новый вид. И дому Натальи Степановны было не больше десяти лет, скорей всего, она перекупила его у другого быстро разбогатевшего в лихие времена собственника. И ведь утаила в свое время от Павла это приобретение, не была уверена, что муж одобрит ее подозрительно быстро возросшее материальное благосостояние.

Павел решил, что в земельные споры вникать не будет – приедет хозяйка, пусть и разбирается. Попрощался с пожилыми супругами, сказал, что Наталья скоро появится сама и все уладит. Но едва он сделал шаг к джипу, у дома затормозил не менее внушительный черный «мерседес».

– А вон и сам леший пожаловал! – супруги испуганно прижались друг к другу.

Из «Мерседеса» вышел крупный мужчина, черная футболка обтягивала его крутой, как барабан, живот; спортивные штаны свисали ниже пупа, пляжные шлепанцы были надеты на босу ногу. Крутой лоб мужика был стянут хлястиком от повернутой козырьком назад бейсболки.

Косолапо переваливаясь с ноги на ногу, бросив на Павла мимолетный взгляд, он приблизился к старикам. Здоровила снял головной убор, обтер ладонью вспотевший лоб – и, обращаясь к старикам, рыкнул:

– Почему, господа-товарищи, на водопровод деньги не сдали? Мне сборщики доложили, что вы уже за три месяца задолжали.

– Так нет у нас, милый, – хозяйка резко побледнела от страха, и одновременно с этим поблекла ее ярко-желтая пижама.

Павел поспешил на выручку. Едва он встал лицом к лицу с бесцеремонным распорядителем, как сразу понял, что видел и раньше эту круглую, как блин, безбровую физиономию, с короткой порослью соломенно-рыжих волос. И ноги колесом – тот самый «финн»! Сколько раз, лежа на нарах, Павел пытался вспомнить эту бесцветную морду, но возникал только силуэт кривоногой гориллы без лица. Всевозможные планы мести выстраивались тогда в его мозгу. Теперь же, после предсмертной исповеди Котова, Павел знал истинного виновника своих бед. Мстить кривоногому не имело смысла, но теперь этот тип представлял опасность для других.

– Сколько тебе должны с этого дома? – угрюмо спросил он «финна».

Мужик не узнал Павла – он не помнил тех, с кем общался в разовых операциях.

– Пять кусков.

– Здесь есть банкомат? Я готов рассчитаться, но только под расписку.

– Банкомат – не проблема! До Выборга на машине четверть часа. Я с тобой своего парня отправлю. А ты кто? Родственник? Коль не хочешь, чтобы твой домец сгорел случаем, плати дань вовремя.

Павел понял, что и проблему незаконных поборов придется решать Наталье, он мог только дать отсрочку беспомощным старикам, следящим за домом. По дороге сумел выпытать у подручного кое-какие подробности о хозяине. «Финн» царил в этих краях три года, занимается лесозаготовкой и продажей леса. Рубки оформлял, как надо, с местными властями наладил контакт. И население поселка с ним считалось, иные вовсе называли его благодетелем: он и дорогу заасфальтировал, и новый магазин у развилки построил. А на вопрос, почему в поселке такие высокие сборы на водопровод, парень только усмехнулся.

Покончив с малоприятным поручением, Павел вернулся в Комарово. Он жил в маленькой хибаре при конюшне, не считал себя вправе селиться в особняке – дом собирался в ближайшее время переоформить на вдову, нарушив волю ее покойного мужа. Вместе с ним на даче обитали только охранники и обслуга, поддерживающая дом зимой в надлежащем виде. Здесь было тихо и спокойно. Но сегодня, загнав джип в гараж, Павел обнаружил, что во дворе царит непривычное оживление: слышались воинственные крики приехавшего Костика и распоряжения Катерины, обращенные к прислуге. А из-за дома разносился по всей округе детский плач, причем рулады исполнялись дуэтом. Как же он забыл, что именно на сегодня назначен выезд двух семейств на дачу!

Павел обогнул дом, вышел на полянку и увидел стоящую рядом с клумбой двуместную коляску. Верх коляски был откинут, а близнецы в белых вязанных комбинезонах взмахивали ручками и ревели, как две одинаковые заводные куклы – их можно было различить только по разноцветным панамкам. От крыльца к малышам уже спешила Яна, тоже одетая по-летнему: в кремовых бриджах и легкой цветастой курточке. На ходу она укоряла малышей:

– Ну, что за безобразие такое! На минутку нельзя оставить одних. Идет мамочка, идет!

Павел приблизился к шумному семейству:

– Добро пожаловать, дорогие гости! Как доехали?

– Ой, не спрашивай. Поездка с детьми – сплошное мучение!

Павел увидел оживленный блеск в глазах молодой матери – возбуждение, связанное с переездом, еще переполняло ее. Он подумал, что Яна стала заметно красивей, чем год назад, когда они только начали встречаться. Павел и тогда находил ее интересной, но теперь лицо ее наполнилось женской одухотворенностью и обаянием, которых не было у Яны раньше. Павел удивлялся себе, как он мог держать обиду на Яну, отказался приехать, когда она позвала в гости! Сейчас он понял, что любовь никуда не ушла.

Подойдя к коляске прежде Яны, Павел коснулся никелированной ручки и покачал ее. Но продолжить разговор не успел, так как на балконе дома появилась Катерина – все та же коса вкруг головы и белое полотняное платье – и позвала подругу: