– Послушай, старикан, – ощерился Лука. – Будь мы плохими парнями, давно бы заткнули тебе рот, чтобы не выслушивать твою чушь.

– Я думаю, щенок, это меньшее из того, что вы бы сделали со мной, не будь здесь Марка, чтобы вас остановить.

Лука вскочил с дивана и устремился к Боуэну. Волны тепла поднимались от его кожи, и Боуэн почувствовал огонь, который подступил слишком близко и рвался из Луки наружу.

– Довольно! – рявнула Ева. – Лука, выйди на улицу под дождь и остынь. – Она повернулась к Боуэну. – Во-первых, перестаньте их дразнить. Во-вторых, вам нужно понять, что главная здесь я – не Лука, не Матфей и не Марк. Так что, если хотите спастись, вам лучше обратиться за этим ко мне.

Боуэн наклонил голову и внимательно посмотрел на Еву.

– Что ж, юная леди, тогда, думаю, буду руководствоваться правилом, которое помогало мне на протяжении почти восьми десятков лет.

– И каким же? – спросила она.

– Единственный, на кого я могу полностью положиться, – это я сам. Если мне понадобится спасение, я справлюсь с этим, как справлялся почти столетие.

– Должно быть, хреново – коптить столько лет, – бросил через плечо Лука на полпути к двери.

– Нет, мальчик. Хреново, что приходится так долго иметь дело с придурками вроде тебя.

Саркастический смех Матфея заполнил комнату.

– А старик-то с юмором!

– Матфей, заткнись. Лука! Выйди вон! – крикнула Ева, сверкая глазами. – Боуэн, вам тоже нужно попридержать язык.

– Со мной все в порядке. Как говаривал мой отец, бессмысленно спорить с пьяницами, дураками и ослами. – Боуэн откинулся на спинку кресла и приподнял опустевший стакан. – Марк, не поможешь старику – освежи? И передай мне пульт от телевизора. Наверняка на каком-нибудь канале идет игра.

Боуэн потягивал виски и смотрел футбол до самого вечера, а затем притворился, что пьян и в отключке, чтобы усыпить бдительность Евы. Ее разговоры шепотом с тремя мужчинами – она называла их братьями, но, очевидно, они не приходились ей кровными родственниками, – заставили его сердце сжиматься от страха за Тейта, Фостер и за других шестерых детей, которых собиралась похитить эта четверка.

Нет, пока я жив, этому не бывать.

Вскоре после наступления темноты Марк «разбудил» его и помог подняться по лестнице в спальню, где Боуэн устроился, чтобы хорошенько выспаться. Ему нужно было как следует отдохнуть. Чтобы утром первым делом убраться из этого дома к чертовой матери.

* * *

Медленно, тихо, осторожно Боуэн спустился по лестнице. Багзи-Миллион, как всегда, сопровождала его, но большая собака была удивительно грациозной и по-настоящему умной. Она кралась вместе с ним, не издавая ни звука. Внизу, у самого подножия лестницы, голоса, еще недавно невнятные, стали различимы вместе с дразнящими запахами завтрака и отдаленным гулом телевизора. Боуэн и его спутница замерли, внимательно прислушиваясь.

– Ты готовишь? Сто лет не видел тебя у плиты. – Боуэн узнал глубокий голос Марка, единственного из всей четверки, у кого в глазах плескалось беспокойство.

– Я подумала, что это взбодрит старика. Мы довольно грубо обошлись с ним вчера. Я не хотела причинять ему боль. Черт возьми, Марк, мне он вообще не нужен. Только дети, и мы даже им не сделаем ничего плохого. – Голос Евы он распознал без труда, едва удержавшись от саркастической ухмылки.

– В самом деле, ничего плохого. Только вырвем из семей и навсегда разрушим их жизни, – горько усмехнулся Марк.

Боуэн молча кивнул, соглашаясь с Марком.

– Да ладно. С ними все будет хорошо. Даже прекрасно. У них будут деньги, собственное пространство на острове, и они научатся управлять своими стихиями, не причиняя вреда людям, – возразила Ева.

– Золотая клетка.

– Что ты хочешь этим сказать? – встрепенулась она.

– Сама знаешь. Ты прожила в такой клетке всю свою жизнь, а теперь сама хочешь стать тюремщиком? Это неправильно, Ева.

– Я не собираюсь становиться тюремщиком. Я собираюсь обрести свободу. Как и ты, – сказала Ева.

– О, совершенно верно. «Свободные и богатые, но подальше от отца». Так, кажется, звучит наша несбыточная мечта? – Голос Марка сочился сарказмом.

– Не называй это несбыточной мечтой. Она станет нашей реальностью, как только мы доставим к отцу всех восьмерых детей.

– Ты как будто в самом деле в это веришь.

– Я не просто верю, но делаю все, чтобы это случилось. Ради всех нас, четверых. Ладно, а теперь нам нужно поговорить об урагане.

Боуэн подошел чуть ближе к кухне, чтобы не пропустить ни слова.

– Не о чем говорить. Я изменил его траекторию. Он движется прямо на нас.

– О, это хорошо. Именно этого я и хотела от тебя. – Даже с того места, где притаился Боуэн, он расслышал удивление в голосе Евы.

– Я подумал, что изменение траектории целесообразно. Полуостров Боливар менее населен, чем остров Галвестон.

– Здравая мысль и отличная работа, – похвалила Ева. Но по ее тону Боуэн понял, что на самом деле ей глубоко плевать.

– Я внес еще одно изменение. Это не ураган. Это тропический шторм.

– Хм, но это не то, о чем мы договаривались.

– Ну, когда наступит черед земли, ты сделаешь то, что сочтешь нужным. А пока работает стихия воды, и я думаю, что безответственно создавать ураган, чтобы потом гонять его по низинам этого полуострова или острова Галвестон. Там и без того неспокойно. И к тому же, если объявят предупреждение о приближении урагана, начнется эвакуация, и тогда мы вообще не найдем Шарлотту и Бастьена.

– Ладно, пожалуй, ты прав. Даже очень прав. – В голосе Евы звучали лукавые и довольные нотки. Она явно приободрилась. – Ты сказал, что глаз шторма движется прямо на нас?

– Да. Сейчас половина девятого. Он должен подойти к побережью в течение следующего часа.

– Идеально. Это привлечет сюда детей воды. Старик сказал, что ему принадлежат двести акров земли вокруг дома и больше никто здесь не живет. У него есть свой пляж, который тянется на сотни ярдов[48] – частный пляж. Тут-то мы этих детей и сцапаем.

– Тогда что, сидим здесь и ждем Тейта и Фостер, а потом и Шарлотту с Бастьеном?

– Именно.

– И ты думаешь, что они так легко попадутся в эту ловушку? – спросил Марк.

– Я знаю, что так и будет. Во всяком случае, Тейт обязательно клюнет. У нас его единственный близкий человек. Мальчишка приедет. Как только мы его возьмем, он сдаст свою подружку, это лишь вопрос времени, – сказала Ева.

Боуэн услышал достаточно. Он сделал знак Багзи следовать за ним обратно наверх. В своей комнате старик взял трость, которую вырезал сам, и повернулся к собаке, заглядывая в ее ясные, умные глаза.